— На Кавказе, между Моздоком и Ка… Ка… — мальчик вильнул глазами теперь на своего учителя.
— …кизяром, — снова не утерпела с подсказкой девочка.
— Не кизяром, а Кизляром, — поправил отец. — Это такой маленький дагестанский городок.
— Меньше нашего Обревиля? — поинтересовался Захар.
— Когда твои прадеды жили на Кавказе, то наверное, а в нынешнее время мы не можем сравнить оба этих города, потому что нас в Россию не пускают.
— Коммунисты? — не унимался мальчик.
— Коммунисты в первую очередь, — подходя к столу, сказала Мария тоже по русски, но с милым французским акцентом, выдававшим в ней уроженку провинции Бордо. Затем она обратилась к супругу. — Серж, прости пожалуйста, если вы будете заниматься еще долго, то я пройду в твой кабинет и покручусь в Интернете. Мне кое-что надо проверить.
— По нашему делу? — посмотрел мужчина на Марию.
— Да, есть новая информация.
— Мы уже заканчивали. Если позволишь, я присоединюсь к тебе.
— Я этому только обрадуюсь.
Через несколько минут детей забрала гувернантка, и супруги направились в рабочий кабинет Сержа, который находился в другом крыле здания. Они прошли по коридору, увешанному картинами из рыцарских времен с портретами предков бывших хозяев, к которым добавилось несколько работ более позднего периода, с изображениями лиц новых владельцев замка. В родовой вотчине рыцарей ничего не менялось веками, имея свойства лишь прибавляться. Таковы были правила, навязываемые в полном смысле слова званиями и титулами претендентов на эти титулы со званиями, добивавшимся их. В кабинете Серж подключил компьютер к сети, вошел в Интернет.
— Ты должен найти сайт аукциона "Сотбис", — подвинув стул ближе, попросила Мария.
— Ты думаешь, что они сейчас предложили что-то необычное? — спросил ее супруг.
— Сегодня мне передали информацию о том, что какой-то господин выставлял на продажу диадему работы итальянца Николо Пазолини. Ту самую, которую люди ищут почти два столетия.
— Вот как! — бегая по клавишам и щелкая мышью, воскликнул Серж. — И когда это произошло?
— Несколько месяцев назад.
— А почему об этом стало известно только сейчас?
— Потому что лот выставлялся инкогнито и информация о нем тут-же была снята.
— Тогда мы опоздали, раритет давно ушел в другие руки и отыскать нового его хозяина мы едва ли сумеем. Существует правило, что имена владельцев редкостей, сохранившихся в единственном экземпляре, не разглашаются.
— Получается, что и старого хозяина мы тоже вряд ли найдем, — вздернула плечами Мария. — Но если у нас что-то выйдет, то мы сможем зафиксировать тот факт, что сокровище наконец-то выплыло из тени забвения.