Казачий дух (Иванов-Милюхин) - страница 43

Лес пик тут-же поднялся вверх и засверкал наконечниками в солнечных лучах, на их месте в руках воинов блеснули дулами ружья. Панкрат еще не знал, откуда ударят отряды абреков, но то, что не от реки, он был в этом убежден. Горцы не любили воду, как, впрочем, плохо переносили и другие неудобства, и если бы они не обладали повадками разбойников, да не тревожила бы их алчная цивилизация с якобы добрыми к ним намерениями, они бы так и жили в своем каменном веке. Но вот европейско-российская экспансия с индустриализацией повернули звериное свое лицо на не охваченный ихними помыслами юг, и все пришло в движение, унося миллионы жизней ни в чем не повинных людей. Закрутилось, завертелось не на одну сотню лет.

Лавина абреков, числом более двух тысяч сабель, сорвалась с вершины горы, которая была справа от казаков, она походила на селевой поток, вдруг накрывший грязью изумрудную зелень лугов. Лава расползалась по крутому склону, стремительно набирая скорость и охватывая терцов своими флангами, оттуда прилетели первые звуки выстрелов с белыми облачками над всадниками от сгоревшего пороха. Кто-то в середине казачьего войска громко вскрикнул, кто-то молча свалился с седла. Терцы подобрались, на их лицах отразилась досада. Но потери среди воинов не могли быть большими, потому что, во первых, не позволяло расстояние, а во вторых, прицелиться на полном скаку горцам было практически невозможно. Панкрат чертыхнулся, подумал о том, что вряд ли можно где укрыться нескольким сотням верховых на склоне, открытом всем ветрам. Затем он посмотрел на гору перед собой, и понял, что идти с нее в атаку было бы тяжелее, потому что склон пестрел каменными уступами. Значит, абреками руководил не какой-нибудь вождь из местных джигитов, а человек, смыслящий в военном деле. Может быть, он проходил военную подготовку вместе с офицерами из русской армии — такими разумными показались начальные действия. Атаман перекинул ружье со спины на грудь и заторопился к воинам, которые первыми должны были принять на себя удар:

— Казаки, направо-о! — на ходу приказал он. Прикинув, что перестраивать сотни уже поздно, отдал новую команду. — Целься-а!

Лошади замерли, словно с этим, похожим на выстрел, приказом превратились в каменные изваяния, вокруг защелкали отводимые назад курки. Протиснувшись к передним рядам, Панкрат оценил цепким глазом расстановку сил на предстоящем поле битвы. Если исключать внезапность атаки противника, она не вызывала опасений, в голове начал созревать план дальнейших действий. Между тем абреки стремительно приближались, привстав в стременах, они стрелой, пущенной из пращи, летели навстречу со своими врагами. Уже можно было рассмотреть кусок зеленой материи, трепавшийся на ветру над всадниками, и даже отдельные лица, заросшие смоляным волосом и перекошенные злобой. Кто-то из горцев отстрелялся и забросил оружие за спину, кто-то продолжал нащупывать свою жертву через прицел. Полковник выжидал, пока передние ряды их пересекут незримую черту, после которой промах из ружья в руках казака можно будет оправдать только жалостью к врагу или никчемной для них роскошью, что одно и то же. И когда лавина абреков копытами лошадей втоптала в землю эту умозрительную черту, он вскинул приклад к плечу. Прежде чем нажать на курок, атаман набрал полную грудь воздуха и гаркнул: