К Торжку подъехали вечером. Легко понять мое волнение. Несколько лет тому назад я работал здесь секретарем райкома партии. Любил я этот город — древний, исконно русский, словно дышащий историей моего народа. Удивительный по красоте кремль и загадка российского зодчества — деревянный храм Вознесения, построенный без единого гвоздя...
Торжок и в XX веке славился мастерством народной художественной вышивки, необыкновенными изделиями из кожи.
Город предстал перед нами совсем не таким, каким я его знал. Незадолго до нашего появления вражеская авиация подвергла его бомбардировке и зажгла. Машины шли по улицам, объятым пламенем. Сердце мое сжималось от боли.
Ночью на Ленинградском шоссе колонну машин остановил представитель командования 22-й армии. От него мы узнали, что противник днем 12 октября занял Погорелое Городище и Зубцов, а к вечеру захватил Лотошино и Старицу. Не исключалось появление его передовых частей у Калинина. Боевая задача дивизии изменилась. Предстояли бои на ближних подступах к городу или непосредственно в Калинине.
Светало. Колонна машин подошла к Калинину и остановилась у Горбатого моста, перекинутого через железнодорожный путь. Вместе с командиром и комиссаром полка мы вышли на мост. Неподалеку горел вагоностроительный завод. Очаги пожаров были видны и в других частях города. Я смотрел на огонь, а память не давала покоя. Все здесь так или иначе было связано с моей жизнью, все было дорого и свято.
...Январь 1935 года. На заседании бюро Калининского обкома партии меня рекомендовали вторым секретарем Великолукского окружкома. Потом со мной беседовал секретарь обкома товарищ Михаил (так все звали Михаила Ефимовича Михайлова). Мы говорили о повседневном — важном и все же будничном. Потом, помню, он подошел к окну кабинета, подышал на заиндевевшее стекло, вдруг обернулся ко мне и сказал:
— Слушай, а ведь опасность в мире... Ты едешь в приграничный округ. Учти, может, нам с тобой не только строить, а и воевать доведется.
С товарищем Михаилом мне случалось встречаться и раньше, в Московской партийной организации. В юношеские годы каждый вольно или невольно ищет образец для подражания. Наверное, не один я из комсомольских работников Московской области хотел быть похожим на Михаила и испытал на себе влияние его незаурядной личности. Коммунистом он стал в 1919 году шестнадцатилетним пареньком. В двадцать он уже был секретарем Коломенского уездного комитета. Затем работал в партийных организациях Узбекистана, в аппарате Центрального Комитета ВКП (б). В 1932 году стал секретарем Московского комитета партии.