* * *
На следующий вечер Чонси был в своей спальне, его камердинер одевал его в зеленые бархатные бриджи и соответствующий жилет, когда вошел Бозвелл.
— Мисс Каннингэм и мисс Абрамс ждут в библиотеке, ваша светлость.
— Я спущусь через минуту.
Бозвелл беспокойно кашлянул в кулак.
— Мисс Абрамс находится в состоянии сна. — Он вложил в эти слова забавную интонацию. Чонси повернулся к дворецкому.
— Она спит в моей библиотеке?
— Накачана наркотиками, милорд.
Чонси ухмыльнулся. Элис накачала ее наркотой? Нимфа обладала еще бóльшим воображением, чем он помнил.
— Мисс Каннингэм сказала, что мисс Абрамс оказывала сопротивление. Я и двое других слуг внесли ее внутрь. Она в отрубе, извините за выражение.
Чонси задумался на минуту. Он не ожидал, что она будет в наркотическом сне, но это особого значения не имело. Она была здесь. Его взгляд обратился к окну. Луна была в зените, звезды дразнили своим блеском; полночь с каждой секундой тихо приближалась. Он планировал насладиться глубоким, зловещим удовлетворением от криков Джоли, пока тащил бы ее вглубь лабиринта туннелей, влажных из-за стоячей воды, затхлых из-за катакомб, но не было времени дожидаться, пока действие седативного закончится. Ему нужно было заточить ее в недрах замка до того, как он отправится на кладбище на встречу с ангелом. Нужно было еще многое сделать: он должен был проложить маршрут. Он должен был подготовить провизию, чтобы держать ее здесь, по крайней мере, недели две, на всякий случай. Он должен был проинструктировать Бозвелла и других слуг, чтобы держались подальше от замка. Он не хотел, чтобы кто-то против своей воли помог ангелу.
Внезапно его нетерпение испарилось. Осознание того, что он был не единственным, кто не в состоянии контролировать сегодня свою судьбу, вызвало внезапную волну удовлетворения, прокатившуюся по телу.
На кухне Чонси зажег факел и открыл тяжелую дверь, ведущую в подвал. Туннели были все еще огромной загадкой для него, несмотря на все годы, прожитые в замке. Он спускался вниз всего раз или два с момента его последней экскурсии ребенком, и то только для того, чтобы доказать себе, что он может; теперь он был взрослым человеком и не боялся выдуманных монстров из своего детства. Он сунул факел в темноту лестницы, озаряя светом серые стены. Сапоги грохотали по каменным ступеням. Внизу он установил факел в стенной крюк. Был еще один крюк на противоположной стороне подвала, но, насколько он знал, он был последним. В туннелях стенные крюки были не нужны, так как никто, кроме заключенных и их провожатых, не отваживался туда ходить. С собой у Чонси были четыре больших катушки ниток в кожаной сумке, висевшей через плечо, и он вытащил первую. Он привязал один конец к перилам, подергав за нее несколько раз, чтобы убедиться, что она привязана крепко. Волоски на шее приподнялись при мысли о том, чтобы затеряться в этих лабиринтах. Его отчим шутил, что в туннелях было только одно направление — внутрь. Вспомнив об этом, Чонси последний раз дернул за нитку. Удовлетворенный тем, что она держится, он взял факел и отправился в пасть дьявола, распутывая катушку по мере продвижения вглубь и обозначая путь системой нитей.