Как рассказывал Эрни, Виктор спросил нескольких джентльменов из числа бродяг и преступников, пили ли они когда‑нибудь такое… «Это лучше, чем шампанское», — ответил один. Все еще не совсем убежденный, Виктор дал им пинту, и наблюдал из‑за жалюзи, как они его выпили. Было похоже, что никто из них не умер. Более того, они пришли и попросили еще.
«О'кей, — сказал Виктор и дал им еще пинту. — Но это последняя. Если он так хорош, то это как раз то, что мне нужно». Пьянство продолжалось в течение всех Финальных Серий 1935 года между Детройтскими Тиграми и Чикагскими Лисами, а это целых шесть матчей.
Эрни заметил, что оба, и Виктор, и Эдди Р., были примерами неэффективной возни с алкоголиками как с малыми детьми, «от которой отказались в более поздние годы». И не удивительно. Она требовала непрерывных усилий со стороны всех членов.
Эрни вспоминал также одну из первых непрошенных попыток, предпринятых ранними АА–евцами в Акроне. Они пошли в дом одного человека, и довольно серьезно с ним поговорили. Он вынужден был слушать, но мало что мог сказать в ответ, так как пластом лежал на кровати.
«Через пару дней мы снова пришли, но его мать заперла дверь и отказалась нас впустить, потому что мы действовали ему на нервы. “И кроме того, у него нет никакой проблемы с виски”, — заявила она».
Были и другие. Некий пьяница вцепился в руль, когда доктор Боб вел машину, и едва не разбил авто. Была также официантка из индейцев, с которой пытались работать какое‑то время.
Смитти вспоминает, как его отец давал пьяным дозу паральдегида. «Они будут лежать тут 36 часов в отключке, сказал отец. Затем один из них пролил лекарство в машине, которая неприятно пахла после этого до тех пор, пока ее не продали. Pierce Arrow называли в семье “Ковчегом”, — рассказывает Смитти, — папа, конечно, был Ноем».
Кроме того, Билл писал Луис о человеке из Детройта, с которым они работали в то лето 1935 года: «Он много старше среднего возраста, и очень похож на тех, кого я встречал в Госпитале Нью–Йорка в изобилии, — пишет Билл. — Он не очень продвинулся пока, но он развалится в ближайшие пару лет, если будет пить. Бедолага, он хотел держать все это в глубокой тайне, и мы не смогли заставить его раскрыться».
Как Билл говорит об этом, «редкий вечер проходил без того, чтобы чей‑нибудь дом не стал прибежищем для небольшого собрания мужчин и женщин, счастливых в своем избавлении, и постоянно думающих о том, как они могут рассказать о своем открытии другим новичкам». Когда случалась неудача, «они старались сделать так, чтобы семья этого человека жила духовной жизнью (предопределение, если не прямое предшествование Ал–Анона), в значительной мере облегчая их беспокойство и страдания», — рассказывает он.