Хорребин изобразил удивление:
– Так где, вы говорите, находится этот беспокоящий вас лорд?
– В нескольких днях пути от Афин, послушно следует из Коринфского залива в Патры. По определенным причинам милорд очень физически уязвим, когда он находится в этом небольшом районе: Патры, залив Патры, Миссолонги. Поэтому, когда он был там в июле, Романелли заставил имперского консула, который на него работает, погрузить милорда в сон, заставив его сконцентрироваться на действии музыкальных часов, и пока он спал, мой брат послал команду в мозг милорда, на подсознательный уровень – команду, что он должен вернуться в Патры в середине сентября. К этому времени ситуация на этом острове подогреется до нужной температуры, и в один прекрасный момент все закипит. И его лордство даже сейчас находится под действием этого приказа, вздорно полагая, что решение вернуться в Патры – его собственное.
Хорребин нетерпеливо кивнул.
– Собственно говоря, я спросил, потому что... ну, это письмо, – то, что вызвало ваше беспокойство... Когда оно могло быть послано... Ну, скажем, месяц назад. А ведь на пути оттуда сюда наберется с дюжину мест, где сейчас идет война. Поэтому, даже если он и написал кому-то тогда, в июле, то все равно – пока письмо сюда дошло, просто не осталось бы времени выяснить, кто вы и что хотите.
Ромени нахмурился и кивнул:
– Ты прав. Я не учел медлительность международной почты наших дней. Но кто же тогда, черт побери, те люди и почему они мне мешают?
– Понятия не имею, – ответил клоун, неспешно вытягиваясь и изгибая конечности, как гигантский раскрашенный паук.
Окаянный Ричард закрыл своей обезьянке глаза.
– Но, – добавил Хорребин, – они мешают и мне тоже. Четыре дюжины моих самых крошечных гомункулусов были утоплены этим проклятым Индусом. Нужно, чтобы ваш Мастер в Каире выслал побольше этого вещества. Кстати, как оно называется?
– Да никак, просто пудра, и так всем понятно, о чем идет речь, – сказал доктор Ромени. – Это вещество дьявольски трудно производить в наши дни, когда магия настолько подавлена.
Он с сомнением покачал головой.
Размалеванное лицо Хорребина скривилось, изобразив нечто, что вполне могло означать недовольство. Впрочем, с таким же успехом это могло означать все что угодно, во всяком случае, он продолжил свои неторопливые упражнения.
– Мне оно нужно. Мне это нужно для работы на вас, чтобы сделать больше гомункулусов, – сказал он спокойно. – Карлики и тому подобное. Я могу взять за основу человеческую природу и уменьшить. Но для мальчиков, которые могут подслушивать разговоры, прячась в чайной чашке, следовать за человеком, затаившись в сгибе шляпы, – теперь клоун говорил с пафосом, вдохновляясь собственной речью, – пробраться в банк по канализационной трубе и заменить настоящие золотые соверены вашими цыганскими фальшивками, – тут он перевернулся так, что его голова оказалась рядом с головой Ромени, и добавил шепотом, – или если вы желаете несколько пареньков, которые могут проникнуть в покои монарха, затаившись в складках платья сиделки, и незаметно подсыпать в суп яд или наркотики, а затем изобразить что-нибудь из безумных видений двенадцати апостолов или сплясать на крышке стола, давая дополнительную пищу его бреду – то для такой работы всем нужны мои мальчики-с-пальчик.