– Да. Ну, хорошо, в тот субботний вечер, о котором я упомянул, Кольридж читал лекцию по «Ареопагитике»[2] Мильтона в таверне «Корона и якорь» на Стрэнде.
– О, да, так. Но это был «Люсидас», не так ли?
– Нет. Монтегю не присутствовал на лекции и дал название неверно.
– Но ведь письмо Монтегю – единственное упоминание где бы то ни было об этой лекции. – Дойль вскинул голову. – Ух... разве не так?
Старик улыбнулся:
– Когда ДИРЕ берется проводить исследования, сынок, мы выполняем их очень тщательно. Нет, двое из присутствовавших оставили записи в дневниках, которые прошли через мои руки, – клерк в издательстве и школьный учитель. Это была «Ареопагитика». Школьный учитель ухитрился даже сделать прекрасный конспект лекции, записанный стенографически.
– Когда вы нашли это? – быстро спросил Дойль. «Неопубликованная лекция Кольриджа! О мой Бог, – подумал он, задохнувшись от накатившей волны горькой зависти. – Да если бы у меня было это два года назад, мой “Незваный Гость” получил бы другого рода рецензии».
– Месяц назад или что-то около того. Я только в феврале получил конкретные результаты от своей команды в Денвере, и с этого момента ДИРЕ добывает каждую стоящую книгу или журнал, имеющие отношение к Лондону 1810 года.
Дойль мог только в удивлении развести руками.
– Но почему?
– Потому, что одна из этих несплошностей потока времени как раз в Кенсингтоне, в пяти милях от остальных дыр, которые находятся близко к источнику в 1802 году, – эта имеет длительность четыре часа.
Дойль наклонился и налил себе еще бренди. Волнение, растущее в нем, было таким сильным, что он попытался успокоиться, напоминая себе, что то, что здесь обсуждается, хотя и очаровательно, но невозможно. Ну, свяжись с этим за двадцать тысяч, советовал он себе, и может быть, появится возможность заполучить дневник лорда Робба и эту записную книжку школьного учителя. Но ему не удалось себя обмануть – ему действительно хотелось участвовать в этом.
– И конечно, есть другая дыра – здесь и сейчас.
– Здесь – да, все в порядке, но не прямо сейчас. Мы находимся, – Дерроу посмотрел на часы, – в нескольких часах выше по течению от дыры. Она имеет типичный размер для такой дыры далеко от источника: верхний край – сегодня вечером, нижний край – где-то послезавтра. Как только в Денвере определили эту дыру, я приобрел в собственность все внутреннее пространство дыры и эти дни занимался его выравниванием. Мы ведь не хотим утащить в прошлое какие-либо здания, не так ли?
Дойль осознал, что его собственная ухмылка должна выглядеть такой же заговорщической, как и у Дерроу.