— Ладно, ты наволновалась, иди и выспись: сын рядом, мышей нет — тебе ничто не помешает.
Саманта нехотя пошла к себе, разделась, приняла душ и легла. «Спи», — как спокойно он это сказал. Неужели она может спать, когда в мыслях только Дэвид, его губы, его руки, его ласки?
Она выскользнула из кровати и на цыпочках пошла к нему.
Дверь была полуоткрыта. Саманта тихонько подошла к кровати и тронула Дэвида за плечо.
— Сэми? — Он тут же сел.
— Можно к тебе?
Он приподнял одеяло, и она юркнула к нему в объятия.
— Дэвид, я пришла не потому, что… Я просто хочу любить тебя, прямо сейчас… Я устала от собственного упрямства. — Взглянув на него, она забыла обо всем на свете.
Дэвид с благодарностью посмотрел на нее. Какая восхитительная женщина! Его губы нашли ее губы, его руки крепко обняли ее. Они отдались друг другу, счастливые, что наконец-то ушло то непонятное, что отдалило их на время… Они так не любили друг друга даже на острове, столько страсти накопилось у каждого за время размолвки. Ни один из них не хотел уступать другому в пылкости и изобретательности.
Эта неделя была одной из самых счастливых за последние месяцы. Кевин, очарованный и покоренный Дэвидом, ходил за ним по пятам, лишь изредка подбегая к матери. Но пришла пора расставаться, и Дэвид отвез мальчика и Джоун в аэропорт. В доме стало непривычно тихо.
— Он замечательный, — говорил Дэвид, — ты прекрасно его воспитываешь.
Саманта купалась в блаженстве, наслаждаясь обществом Дэвида и его явным восхищением Кевином.
— Знаешь, Дэвид, я была бы совсем счастлива, если б могла дать ему все, что полагается мужчине.
Сэми говорила это, зная, что Дэвид поймет ее правильно, поймет, что она не кокетничает. Она чувствовала, что Дэвид наблюдает за ней, но о чем он думает, оставалось для нее тайной. А задумываться о будущем она боялась… Пусть все будет как есть.
И когда он, как бы извиняясь, сказал, что отрывает ее от учебы, да еще не дает спать ночами, она засмеялась.
— Отрываешь от учебы? Боже мой, да я сама не хочу туда идти, и это еще надо посмотреть, кто кому не дает ночью спать.
Дэвид улыбнулся:
— Пойду принесу тебе вина, идет?
Саманта взглянула на себя в зеркало и, несмотря на бледность и круги под глазами, осталась собой довольна. У нее был вид сытой дорогой кошки, и немудрено: они с Дэвидом всю ночь занимались любовью. Это было сплошное неистовство, мощный поток чувств, страсти, как будто прорвалась плотина. Саманта причесалась, чуть попудрилась, тронула помадой распухшие от поцелуев губы… Хороша! Она никогда еще себе так не нравилась, любящая и любимая. Сейчас ей казалось странным, что она, зрелая двадцатидевятилетняя женщина, столько лет не имела любовной связи.