Ученые могут без устали объяснять, почему светятся эти удивительные насекомые, но в их свечении вес равно есть что-то магическое и таинственное… такое же, как в соединении двух человеческих сердец в одно целое.
Энни обхватила руками шею Макса, и их губы встретились. У нес не осталось сомнений в силе его желания.
То, что Энни смогла забеременеть во второй раз, было чудом. После рождения близнецов ей сделали операцию, и доктор сказал, что она вряд ли сможет зачать еще.
Энни задрожала от беззвучного смеха. Хирург, очевидно, не принял в расчет способности Макса.
— Милая. — Голос мужа звучал напряженно, он с еще большей страстью прижал ее к себе. — Не достаточно ли огоньков на сегодня?
— Не знаю. Давай вернемся в нашу каюту и попробуем сами осветить темноту, — прошептала она.
С улыбкой Макс почти бегом пустился по палубе, увлекая за собой Энни.
— Я люблю тебя, — сказал он, когда они оказались в каюте. — Никогда об этом не забывай.
— Просто почаще повторяй это.
— Легко, — прошептал он, прижимаясь к нежной груди, освобожденной из кружевного бюстгальтера.
Его пальцы избавили тело Энни от оставшейся одежды, и после бесконечно долгого наслаждения ее ароматом он поднял голову.
Свет лампы с прикроватной тумбочки падал на них, и Макс положил руку на ее плечо. Контраст между персиковой кожей жены и его бронзовым телом всегда казался ему завораживающим. Энни как-то предложила выяснить побольше об индейских корнях Макса, чтобы в будущем рассказать об этом сыновьям.
— Макс… — Да?
— На тебе слишком много одежды для такого случая.
Когда одежда Макса легла на пол рядом с ее бельем, она рассыпала волосы по его бедрам и услышала резкий стон.
Энни спрятала улыбку под своими густыми локонами. Когда она впервые проделала это с Максом, его реакция встревожила ее.
«Я сделала тебе больно?» — обеспокоенно спросила тогда Энни.
«Да, — протянул он. — И это самая сладкая боль».
Теперь она понимала… и в очередной раз вовлекла мужа в подобие чувственного поединка, из которого он вышел победителем, накрыв се своим телом.
Они слились воедино. Энни застонала. Ее губы отвечали на поцелуи Макса. На секунду им показалось, будто молния вспыхнула в комнате, осветив темные уголки. Напряжение все росло и росло, пока, наконец, Энни не услышала сказанные ей на ухо слова. Долгожданные слова страсти.
— Теперь, малышка, теперь…
За годы, проведенные вместе, она хорошо изучила его манеру любить ее и позволила себе лететь, уносясь вместе с Максом в прорезанную молниями тьму.
Позже Энни пришла в себя в объятиях Макса, под звук его коротких и резких вздохов. Она прижалась щекой к его плечу, зная, что минуты спокойствия не продлятся долго. Это была одна из тех ночей, когда они не могли насытиться друг другом.