Она сама надела такое же платье и мы, выйдя из дома, поехали в коляске.
Через час мы очутились в огромном доме, обитом черной тканью и освещенном единственной лампой, подвешенной у потолка. Посреди зала возвышался апалей, окруженный подушками.
— Станьте на колени племянница, и подкрепите себя молитвой о мужественном перенесении всех мук, которые сулит вам бог.
Я едва успела повиноваться, как открылась потайная дверь в темноте и ко мне подошел монах, одетый также как и мы.
Бормоча какие-то слова, он распахнул мою одежду и, отбросив полы в обе стороны, обнажил мое тело от шеи до пят. Легкая дрожь сотрясала монаха. Восхищенный, без сомнения, зрелищем моего тела, он пробежал рукой повсюду, коснувшись ниже талии, на мгновение остановился и, наконец, просунул руку еще ниже.
— Вот источник греха у женщин. Он должен быть немедленно наказан, произнес он могильным голосом. Едва он произнес эти слова, как на меня обрушились удары плетей.
Я вцепилась в апалей и всеми силами старалась не кричать, но напрасно — боль была непереносимой. Я бросилась в сторону с криком: "Пощадите! Пощадите! Я не перенесу этой пытки, лучше убейте меня… сжальтесь!"
— Негодная, — воскликнула тетка с возмущением, бери пример с меня. При этих словах она смело раскрылась и раздвинула бедра, подняв ноги кверху. Удары посыпались на нее градом. Ее плачь огласил залу, но монах был безжалостен. В одну минуту ее бедра окровавились, она же по времени выкрикивала: "Сильнее, еще сильнее… "
Это зрелище привело меня в иступление.
Вдруг я почувствовала сверхестественную смелость и закричала, что готова вынести все!
Тетка немедленно встала и осыпала меня поцелуями.
Монах связал мне руки и закрыл глаза повязкой. Пытка возобновилась, но это было еще более страшно. вскоре, оцепенев от боли, я стала неподвижна, ничего более не чувствуя…
Однако поверх ударов мне слышались неясно какие-то крики, хохот, всплески ладоней, шлепающих по телу. Смех был бессмысленный, судорожный предвестник каких-то ликующих чувств. Через минуту лишь один осипший от сладострастия голос моей тетки царил над этой страшной вакханалией звуков, над этой кровавой сатурналией.
Позже я поняла, что это зрелище моей тетке нужно было, чтобы будить желания, каждый мой подавленный вздох вызывал бурный порыв сладострастия уставший палач закончил пытку. Все еще без дыхания, я была в ужасном состоянии, близком к смерти.
Однако, овладевшая собой, я начала ощущать какой-то страшный зуд… мое тело трепетало и горело. Я невольно сделала скользящее движение вызванное непонятным мне зудом. Вдруг две руки нервно схватили меня и что-то теплое, продолговатое стало биться в мои бедра… скользнуло ниже и неожиданно прокололо меня. В эту минуту мне почудилось, что я разорвана пополам. Вне себя от ужаса я вскрикнула и почувствовала, что в меня до конца задвинули твердое тело, раскрывшее меня. Мои окровавленные бедра раскинулись в стороны, мои нервы напряглись, а жилы надулись. Сильное трение, которое я ощутила и которое производилось с невероятной быстротой, так меня разожгло, что мне стало казаться испытание раскаленным докрасна железным стержнем.