— Но ведь я и есть простой жокей.
— Она так сказала сегодня утром, когда мы ехали в Тоустер.
— А она не объяснила, что имеет в виду?
— Нет. Я ее спрашивала. Она ответила что-то невнятное насчет внутренней сущности… — Даниэль зевнула. — Как бы то ни было, вечером она рассказала дяде Ролану про этих ужасных людей с ножами — это она так выразилась. Дядя был шокирован и сказал, что ей не следует впутываться во всякие скандальные истории, но она осталась абсолютно спокойной. Она только кажется фарфоровой, а на самом деле она очень сильная. Честно говоря, чем больше я ее узнаю, тем больше восхищаюсь.
Дорога из Чизика на Итон-сквер, которая днем вечно забита пробками, сейчас, в четверть третьего ночи, была, как назло, пуста. На всех светофорах, как только мы к ним подъезжали, загорался зеленый свет, и, несмотря на то, что я ни разу не превысил скорость, поездка закончилась слишком быстро.
Мы подъехали к дому принцессы куда раньше, чем мне хотелось бы.
Мы не спешили вылезать из машины, наоборот, еще немного посидели.
— Ну что, до субботы? — сказал я.
— Да, — она почему-то вздохнула. — Надеюсь, в субботу увидимся.
— Ну почему же «надеюсь»?
— Да нет! — Она рассмеялась. — Я хотела сказать… До субботы ведь еще далеко.
Я взял ее за руку. Она не отняла руки, но и не ответила на рукопожатие. Она словно выжидала чего-то.
— Может быть, у нас впереди еще много суббот, — сказал я.
— Быть может.
Я наклонился и поцеловал ее в губы, ощутив вкус ее розовой помады, и ее дыхание на своей щеке, и легкую дрожь где-то в глубине ее тела. Она не отшатнулась, но и не придвинулась ко мне. Это был всего лишь легкий поцелуй — знакомство, приглашение, возможно обещание…
Я отодвинулся, улыбнулся ей, потом вылез, обошел машину и открыл дверцу со стороны Даниэль. Мы еще постояли на тротуаре.
— Где вы ночуете? — спросила она. — Уже так поздно…
— В гостинице.
— Тут недалеко?
— Меньше мили.
— Хорошо… Значит, вам близко.
— Совсем рядом.
— Ну, спокойной ночи, — сказала она.
— Спокойной ночи.
Мы снова поцеловались — так же, как и в прошлый раз. Потом она, смеясь, пересекла тротуар, поднялась на крыльцо особняка принцессы и отперла дверь своим ключом. Возвращаясь в гостиницу, я думал о том, что если принцесса не одобряет, чтобы какой-то жокей подъезжал к ее племяннице, ей пора сообщить об этом нам обоим.
Я проспал как убитый пять часов, потом выбрался из постели, обнаружил, что на улице холодный ливень, и направил свой «мерседес» в сторону Блетчли.
В «Золотом льве» было тепло и вкусно пахло едой. Пока меня выписывали, я успел позавтракать. Потом позвонил в техобслуживание, узнать, как там моя машина (в понедельник будет готова), позвонил Холли, чтобы узнать, доставили ли номера «Знамени» с опровержением (доставили — торговец кормами звонил и сказал), а потом сложил свое имущество в машину и вернулся в гостиницу, где ночевал.