Я добрался до крыши. Еще четыре-пять ступенек лестницы торчали над карнизом, доходя до самой трубы. На крыше лежал раскрытый мешок с инструментами: гаечными ключами, отвертками, плоскогубцами и всем прочим, рассованным по специальным кармашкам. Рядом лежал моток чего-то вроде черного шнура, один конец которого вел наверх, к кронштейну на трубе.
Я пригляделся к трубе повнимательнее и чуть не рассмеялся. Мы слишком многое принимаем как само собой разумеющееся. Некоторые вещи мы видим каждый день, не давая себе труда рассмотреть их. На кронштейне, вбитом в трубу, были два телефонных ввода, провода от которых шли в дом Бобби. Я ведь сто раз видел эти провода, и мне даже не приходило в голову, что они прикреплены к трубе. Провод уходил во тьму, к телефонному столбу, стоявшему у дороги, старая надземная система, которой нет только в самых новых районах.
На кронштейне, на конце черного шнура, был маленький квадратный предмет величиной примерно с кусок сахару, с торчащим из него тоненьким стерженьком длиной примерно в палец. Я осторожно потрогал его и обнаружил, что он болтается, словно закреплен только наполовину.
Луна садилась — как раз тогда, когда мне нужен был свет. Я ощупал эту квадратную штуковину и нашел полузакрепленный винт. Я не видел его, но он легко отвинтился и скоро выпал мне в руку. Кубик со стерженьком отвалился от кронштейна, и я наверняка потерял бы их, если бы не жесткий шнур, который был привязан к ним. Часть шнура успела размотаться, но я поймал его, смотал, положил шнур и кубик со стерженьком на мешок с инструментами, скатал его и застегнул на пряжку.
Я подумал, что мешку с инструментами ничего не сделается, если он упадет на клумбу, поэтому я швырнул его вниз и спустился по лестнице так же медленно и осторожно, как поднимался, стараясь не упасть. Нет, верхом на лошади чувствуешь себя куда увереннее.
Я подобрал пиджаки и мешок, а лестницу оставил на месте. Выйдя из сада, я прошел по дорожке к двери кухни. На пороге стояла Холли в халате, дрожа от холода и беспокойства, с расширенными от страха глазами.
— Слава богу! — сказала она, увидев меня. — А где Бобби?
— Не знаю. Пошли в дом. Выпьем чего-нибудь горячего.
Мы вошли в кухню — там всегда теплее, — и я поставил чайник. Холли высматривала в окно своего пропавшего мужа.
— Он скоро придет, — сказал я. — С ним все в порядке.
— Я увидела, как мимо пробежали двое людей…
— Куда они побежали?
— Через забор и в загон. Сперва один, потом, чуть попозже, другой. Второй… как бы это сказать… стонал.
— Хм, — сказал я. — Бобби ему врезал.