— Мейнард умеет приобретать то, что сулит доход, — медленно произнес я.
— О да, конечно! И, заметьте, все законно. Разве что он немного поспособствовал метро разрушить фундамент того здания…
— Но этого мы никогда не узнаем.
— Да, это невозможно.
— А как корреспондент все это раскопал?
Роза пожала плечами.
— Порылся в досье, в архивах. Мы делаем то же самое, когда готовим интервью или какой-то репортаж.
— Он неплохо потрудился.
— Видимо, рассчитывал, что ему неплохо заплатят.
— Хм, — сказал я. — Если Мейнард уже тогда добивался титула, он был готов заплатить любые деньги. Они могли бы стрясти с него куда больше, если бы знали.
Эта мысль очень понравилась Розе.
— То-то небось они сейчас локти кусают!
— А где вы взяли эту кассету? — с любопытством спросил я.
— Можно сказать, что у самого режиссера. Он был мне очень обязан за одну услугу. Я ему сказала, что пишу разгромную статью об Аллардеке, и попросила еще раз показать интервью, по возможности — полную версию, и он любезно предоставил мне эту возможность. Я, разумеется, не сказала ему, что знаю о его маленьких хитростях…
— А нельзя ли мне получить копию? — медленно спросил я.
Роза смерила меня холодным взглядом. Я только теперь заметил, что веки у нее накрашены темно-фиолетовыми тенями, контрастировавшими с ее бледно-голубыми глазами.
— А что вы будете с ней делать? — спросила Роза.
— Еще не знаю.
— На нее распространяются авторские права, — сказала она.
— Угу…
— Мне не следует давать ее вам.
— Я знаю.
Она наклонилась над магнитофоном и нажала кнопку выброса. Большая черная кассета мягко и бесшумно выскользнула ей в руку. Роза сунула ее в коробку и протянула мне, звеня золотыми цепочками.
— Возьмите эту. Это копия. Я ее сама списала. Оригинал никогда не покидал стен телестудии — у них там большие строгости с такими вещами, — но я довольно шустрая. Они меня оставили одну в монтажной, и в углу была стопка чистых кассет. Это была их большая ошибка!
Я взял кассету с большим белым ярлыком, на котором было написано: «Не брать!»
— И запомните, дружище: если вас заметут, у меня будут большие неприятности. Понятно?
— Понятно, — сказал я. — Вам ее вернуть?
— Я вообще не понимаю, почему я вам доверилась! — жалобно сказала она. — Чертов жокей! Если она мне понадобится, я ее у вас попрошу. Спрячьте ее получше. И, ради всего святого, не оставляйте ее на виду! Да, кстати: на обычном видике она не пойдет. Это профессиональная пленка в три четверти дюйма, она дает большую резкость. Вам нужен магнитофон, который берет такую пленку.
— А что вы сами собирались делать с этой кассетой? — спросил я.