В толпе шептались, обсуждали облаву, строили предположения: а вот как сейчас нас всех тут положат… Что им надо-то? Ищут чего? Или просто поохотиться решили, изверги? Тс-с, тихо, услышат еще. Нельзя их ругать, а то осерчают. Если что нужно — мы все отдадим. Смотрит на нас, улыбнись!
Солдаты отворачивались, нежно зеленели. Потом к мутам вышел военный рангом постарше.
— Гарик, — прошептала Сандра и опустила голову, чтобы волосы закрыли лицо.
Толстый Гарик оказался низким истощенным человечком. Ручки-палочки сжимали автомат, и удивительно было, что они не ломаются под весом оружия. Гарик тянул шею, похожий на ощипанного цыпленка, высматривал что-то. «Кого-то, — поправил себя Вадим, отворачиваясь, — меня».
— Кто староста? — неожиданным басом рявкнул тощий.
В толпе произошло движение. Люди раздвигались, образуя коридоры, по которым к Гарику уже спешили старосты. Брови тощего поползли вверх:
— Все — старосты?
— Дык ведь деревень-то пять, — охотно пояснил мужик с пятнистой бородой. — И старост, через плечо их в сраку, пять.
— Хорошо, — военный пребывал в некотором замешательстве, — пять — так пять. А что это вы объединились?
— Согнали нас, господин, с насиженных мест, новые ищем, — пролепетал пожилой горбун, — вместе уходили, вместе и ищем. Соседи мы были. Там, на юге.
— А почему к Москве идете?
— Да вы что?! — перепугался бородач. — Мы так… Мы дальше и носу не сунем. Вот думаем, куда пойти, может, здесь и осядем, если позволите…
Толпа не шевелилась и, кажется, не дышала. Военные пошли на диалог, может, и не убьют, если старосты будут отвечать подробно и с должным почтением. Живут себе муты далеко от Москвы — лунарям до них дела нет, всех не перестреляешь. Патронов не хватит геноцид устраивать.
Вадим старался не смотреть в сторону военных. Толстый Гарик собрал старост и увел куда-то в сторону. В толпе снова началось движение, кто-то даже захихикал.
— Тихо там! — рявкнул солдатик.
— Смотри, Леон, — прошептала Сандра на ухо Вадиму, — вон там, слева.
Вадим проследил за ее взглядом, но Леона не увидел. Муты как муты. Переминаются, воняют, рыгают и пердят. Слепней слетелось — как на стадо коров. Солдаты передают друг другу баллончики с репеллентом, брызгаются, воняют, в свою очередь, тоже переминаются и недовольно бубнят. Сандра присела на корточки, Вадим опустился рядом. Из-за прошедших дождей земля, разбитая ногами, превратилась в топкую жижу. Хорошо, что не послушался Сандру и не разулся, замерз бы совершенно.
— Надо уходить, — зашептала Сандра, — Леон нас узнал, все нормально. Подать ему знак и уходить. Только Леон без Ходока, или я Мишку не заметила. В общем, потихоньку протискиваемся к краю.