Ничего подобного не случилось. Вовчик схватил пригоршню почвы, и с его лица сползла победная улыбка.
— Ничего страшного, но смотрите…
Вернувшись, он пересыпал добычу в ладони Сержанта. Тот поднес ее к свету, прищурился и сказал:
— Выхолощенная, как песок.
Отшвырнув землю подальше, сержант вытер руки и попятился. Тюфяк гулко сглотнул — кадык на его тощей шее дернулся.
— Даже думать не хочу, что тут было, — забормотал Сержант. — Или есть. Скорее мозги сломаешь, чем поймешь…
…Едва ощутимый толчок. Еще один. Как шаги великана. Или удары исполинского сердца? Тряхнуло основательно — Генч едва удержался на ногах, поле вздрогнуло, и по нему, как по водной глади, побежали волны. Тюфяк что-то залепетал, запахло дерьмом — обгадился он, что ли?
— Уходим! — Сержант уже лез в люк. — Все в машину, живо!
Генча словно парализовало. Пока экипаж занимал боевые посты, он обреченно наблюдал, как под ногами расходилась земля. В разинутые рты трещин катились мелкие комья, соскальзывали стебли травы. На границе поляны и вспаханного пустыря — это было отчетливо видно в свете фар — как будто работала подземная мясорубка, засасывала, перемалывала почву и срыгивала переработанным продуктом.
Мотор зарычал взбесившимся зверем — Генч очнулся и ринулся к эмтэхе. Фары на мгновение погасли, а когда зажглись вновь, луч бил не прямо, а вбок и вниз. Накренившаяся машина вздрогнула и, перебирая гусеницами и урча мотором, начала плавно погружаться под землю, точно букашка в логове муравьиного льва. Заорал Тюфяк. Выматерился Вовчик. Генч увидел силуэты боевых товарищей, выбирающихся из машины. И полетел вперед, побивая рекорды. Потому что, теперь сомнений не было, за ним гналась сама смерть.
— Бра-ат! Бр-а-ат! — истошно завопил то ли Тюфяк, то ли Ромка. — Помоги… А-а-а! — заверещал.
Генч на бегу обернулся: эмтэху засосало в землю наполовину, вокруг нее был уже не луг — перекопанное поле. Свет фар бил вертикально вверх. Кто-то бежал справа. Вдруг середина поля вспухла, как огромный нарыв, и извергла что-то бесформенное, черное… Не видеть! Спасаться!
Визг оборвался хрипом. Силы Генча удвоились. Застрекотал автомат. Ему ответил второй.
— Сука нах! — это Сержант. — Мать твою… Беги — прикрою! На тебе, сука! Получа-а-а-а… — и снова хрип.
Воображение нарисовало вращающиеся жернова неведомого механизма, перемалывающие кости, мышцы, связки… Фарш. Бесформенная коричневая масса, напитанная человеческой кровью.
Мимо проносились стволы, под ногами мелькали корни, трава, мох. Ветви хватали за рубаху, словно пытались удержать. Генч споткнулся о куст черники, растянулся. Скуля, поднялся и припустил дальше сквозь чащу, не разбирая дороги. Автомат хлопал по заду, подгоняя. Пот заливал глаза. Кровь грохотала в висках, как приближающийся товарный состав.