Лучше я ни с кем и никогда, только с донором спермы. Тоже засада — детородный возраст приближается, на плановом осмотре док напомнил: в этом или следующем году — извольте родить Институту нового гражданина, милочка. Геном хороший, может, даже двоих родить попросят.
Фигуру испорчу — как пить дать. Разнесет в жопе, отвиснет брюхо. И делать ничего не смогу минимум год. Какие задания, если у тебя пузо на нос лезет? О какой красоте может идти речь, если губы распухли и нос?
— Мутанты — это раковая опухоль человечества. Жители нижнего города не задумываются об этом, скрещиваются с мутантами, не имеющими фенотипических особенностей. Таким образом, мутации накапливаются, уничтожая нас как вид. Вы — солдаты Института!..
И сопливый младенец несколько месяцев будет жить в моей квартире, питаясь столь полезным для пищащего куска мяса грудным молоком. Отвратительно. Когда Алена родила, все девочки бегали смотреть и пищали — инстинкт. Умилялись, сюсюкали. Я тоже пришла, мне совсем «пупс» не понравился. Обуза. Неужели нельзя сразу — на искусственное вскармливание и под контроль специалистов? И как-нибудь без вынашивания и родов обойтись. К психологу, что ли, сходить? Признает негодной к материнству в силу особенностей психики. Или вылечит. Вылечит, и я буду детишек обожать, размножусь с удовольствием два раза, еще и пореву, что третий-четвертый нельзя. И пойду в ясли нянечкой.
— Пока мутанты обитают в зараженных областях — мы не предпринимаем решительных шагов. Силы института не безграничны, вред от мутантов там — гипотетический. Но иногда, в силу каких-либо обстоятельств, деревни снимаются с места…
Насколько же скучная лекция! Будто у людей может возникнуть жалость к муту или сомнения, убивать ли его. Нет, сомнения возникают, когда патронов мало. На прошлой неделе этот же оратор вещал про земельников и быдло. Он их ненавидит. А спрашивается, за что ненавидеть земельников? Вот если подумать? Я их не видела, ладно, но ведь с ними меновую торговлю ведут. Павлик общался, говорит, ничего, грязные, конечно, тупые, но руки две, ноги две, голова одна. И быдло. Пусть себе будет. Оратор разошелся, с пеной у рта доказывал, как будет зашибись, если все, кроме людей Института, загнутся.
Я понимаю, конечно. Только в городе я была. Меня не проведешь. Быдло — больное и несчастное. Паршивое. Воняет. Но убивать всех без разбора… Это как всем без разбора размножаться. Я бы отобрала тех, что поздоровей, поумней, — пусть работают на Институт. Им — всякие блага, нам — рабочая сила. А отребье, баронов, наркоманов и пьянь — выгнать на дезактивацию зараженных земель.