Размечталась. Еще полчаса скуки. Еще целых полчаса, я же свихнусь!..
«По свидетельству рядового Романа Андреевича, сержант Александра Максимовна отказалась выполнить приказ и открыть огонь. Рядовой вынужден был нарушить субординацию и выполнить задание по уничтожению группы боевиков. Психиатрическое обследование показало вменяемость сержанта Александры Максимовны. Таким образом, на нее ложится ответственность за саботирование задания. По ходатайству главы военного ведомства сержант Александра Максимовна должна быть лишена звания и права пребывания на территории Института — пожизненно».
* * *
— Так и ходишь в рядовых, говнюк?
Вадим прикинул, успеет ли сбить Сандру с ног. Что с ней происходит? Как с ума сошла.
— Я должен был! Понимаешь? Если бы я не доложил — меня бы изгнали, ведь наверняка бы все всплыло! Я мучился! Я потом не спал неделю!
— А я здесь уже полтора года. Больше. Почти два. Думаешь, мне было легко?
— Я выполнял приказ!!!
Роман вскинул руки к лицу, защищаясь, но что могли ладони против пули? Первый раз Вадим видел смерть так близко. И так неожиданно. Сандра со счастливой улыбкой опустила пистолет.
— Сдурела? — спокойно поинтересовался Леон.
— Отомстила. За себя. Теперь и помирать спокойно можно, и в другой мир уходить. Здесь дел не осталось.
— Александра… — Генч не смотрел на труп товарища.
— Тебя не трону. И не прогоню. Хочешь — иди с нами.
Убийца. Вадиму стало невыносимо холодно. Нет, не только Сандра — все они… Генч этот, с пальцами музыканта, даже не дрогнул, когда товарища прихлопнули. Леону вообще насрать, Леону нет дела до людей, их жизни и смерти, Леон спокойно разделался с Ходоком всего день назад и ни разу не вспомнил. Покойный — тоже в кровище, ясно, все они такие, нет в этом мире нормальных людей, не осталось. Подкатила истерика, но Вадим сумел сдержаться: не время. Сейчас — сохранять спокойствие. Он не сделал ничего плохого, его совесть чиста. Он не в ответе за своих спутников.
Может, там, в нормальной жизни, они изменятся.
— Надо его закопать, — выдавил из себя Вадим. — Нельзя оставлять тело…
— Почему? — Сандра вытаращилась на него, раскрыв рот. — Кому он здесь мешает?
— Не по-человечески. — Он решил стоять на своем. — Он же гнить будет.
Леон фыркнул.
— Дизайнер, не гони. Сгниет. Все — прах и прахом станет…
Леон опустился на корточки перед телом и принялся его обшаривать. Смотреть на это было тошно, и Вадим отвернулся.
* * *
Весь вечер Сандра была возбужденная, как ребенок перед праздником. А Вадим никак не мог избавиться от дурных мыслей и мрачных предчувствий. Сандра и Леон, с которыми бок о бок столько километров отшагал, с которыми столько всего пережил, — вдруг стали чужими. Щебет Сандры, только что прикончившей человека, Вадим слушал, не скрывая гримасы отвращения. А тут еще Леон активизировался. Пристал с расспросами, вынь да положь ему план действий на родине Вадима. Как там с документами быть? А жить на что? А чем займемся? А ведь выйдем в таком виде далеко от Москвы, может, на закрытом объекте — как объяснять будем?