С открытием Учредительного собрания Антон стал моей правой рукой, даже обеими сразу. Он дежурил за кулисами с ноутбуком и принтером. Когда с голосованием по очередному вопросу случался затык, я объявлял перерыв и летел к нему. Подтягивались Ливенцов с Семенихиным. Антон вытаскивал из памяти компьютера исторические примеры, мы обсуждали их, находили подходящее решение и созывали депутатов. Держа лист с распечаткой, я объявлял предложение, в подавляющем большинстве случаев оно проходило. В глазах депутатов я, наверное, выглядел «головой» и чувствовал себя неловко. По уму собрание следовало вести Антону: в отличие от меня он был к этому готов, только кто стал бы его слушать?
Домой я приходил вымотанный и, перекусив, валился на койку, размышляя над тем, как меня угораздило во все это вляпаться. В один из вечеров ко мне постучал Антон.
— Илья Степанович! — сказал он смущенно. — Извините, что отрываю!
— Да! — подтвердил, подымаясь с койки. — Отрываешь!
— Я насчет Ульяны Ивановны…
— Какой Ульяны? — удивился я.
— Улы…
— Что с ней? — насторожился я.
— Я сделал ей предложение…
— И?
— Говорит: нужно ваше согласие.
— У нее есть брат! — хмыкнул я.
— Иллирик Иванович не против. Ула говорит, чтоб и вы…
«Последняя попытка! — подумал я. — Нет, сестренка, не выйдет! Вскружила голову парню, так что будь добра!.. Я тебя, конечно же, люблю, но не так, как тебе хочется».
— Что ты в ней нашел? — спросил я Антона.
— Илья Степанович! — обиделся он. — Да она!.. Умница, красавица! Лицо, ручки, ушки…
— Ушки у нее знатные! — согласился я.
— А глаза! — продолжил он, не заметив подвоха. — Фигурка!..
— Ладно, Антон! — поспешил я: поток излияний мог оказаться бесконечным. — Я обещал тебе найти невесту, но слова не сдержал. Если мое согласие искупит вину…
Он бросился мне на шею.
— Учти! — добавил я. — Улу нельзя брать в Россию. Вас ждут разлуки…
— Что-нибудь придумаем! — отмахнулся он и убежал.
После его ухода я не мог уснуть. Люди вокруг устраивали жизнь: женились, выходили замуж, наслаждались семейным счастьем. Один я болтался, как гуано в проруби. Отмерил Господь судьбу! Куда ни ткнись, везде облом!
С этими мыслями я уснул и назавтра встал радостный. Наступал конец моим мучениям — последний пункт повестки дня. Как водится, его обсудили в делегациях, те представили предложения. Веи видели на посту Верховного правителя Ливенцова, очхи — Семенихина. Обе кандидатуры внесли в бюллетень, мне осталось провести голосование. Избирательная комиссия, избранная на паритетных началах, рвалась в бой. В связи с особой важностью вопроса голоса решили считать на виду. Я не возражал: какая разница? Кабинки для голосования, изготовленные накануне, ждали избирателей.