В рамках закона можно все, учил его отец, второй наследственный император Энгус Лавгуд. Только надо правильно подогнать закон под эти рамки, чтобы они пришлись закону впору. Он знал, о чем говорил, его старик, чьим любимым занятием в редкие часы досуга было обрамлять багетом новые картины, отец обожал поддерживать «молодые дарования». И если картина не подходила под обрамление, он безжалостно обрезал или дополнял ее с нужных сторон. Приговаривая удовлетворенно воркующим голосом:
– Так‑то лучше. Намного лучше!
Как долго и трудно достигала империя своего нынешнего состояния. Мировое господство, бесплодная химера канувшей в Лету эпохи. Не господство, но центр разумной Вселенной. Все дороги отныне ведут в Вашингтон и далее на гору Народов, где немыслимой громадой воздвигся единственный в своем роде Золотой дворец Лавгудов – в центре шокирующей мраморным размахом внутренней площади, под куполом химического хрусталя сохранялся крошечный Белый Дом, прежняя аскетическая резиденция выборных монархов‑президентов. Даже вспоминать смешно. Смешно, зато полезно, как и многое другое. Его предки нарочно не стали перестраивать Капитолий, не стали обновлять ветшающие части, не стали ничего менять. Убого и жалко на фоне императорской резиденции смотрелся его одинокий облезлый купол. Сенат – оплот гражданской свободы американской нации. Свободы слова, собраний, волеизъявления и предпринимательства. И на здоровье. Американский народ имеет все это сполна. И лишь теперь начинает понимать то, что император уразумел давным‑давно. Это все мнимые свободы – свободы для бедняков. А его народ баснословно богат. Ему нужна иная свобода. Свобода лишать свободы других, неамериканских граждан. В могущественной Римской империи эту простую истину понимали очень хорошо.
Все равно, под каким пресным соусом подают вкусное блюдо. От этого хуже оно не становится. Единственный гарант справедливости в целом мире, он и приносит только мир ценой его военной машины. Разве когда‑нибудь было иначе? Si vis pacem para bellum. Союзники из скудной Европы не будут обездолены, если поведут себя правильно. Это они и сделали. За что удостоились чести состоять под защитой Периферийного права, с неполными, но достаточными для благополучия американскими привилегиями. Их, конечно, не выбирают в Сенат, не вручают генеральские жезлы в Пентагоне, не допускают в административные министры, но в дворцовом управлении немало толковых франков, германцев и тюрков. За умелую службу положена щедрая плата.
А Демократия Российская? Что ж, они растеряли последние коренные зубы. Передние им выбили еще давно. В самом начале восточных колониальных войн. Остались чуть ли не в гордом одиночестве, и если бы собрались с духом тогда, кто знает? Где бы сейчас стоял его императорский дворец? Но не собрались. Малодушно предали всех, кому было по дороге с ними, ради сиюминутной выгоды. Южных славян и северных корейцев. Сербов, мадьяр, ливийцев, палестинцев, сирийцев, даже собственный Кавказ и Белую Русь. Последние азиатские союзники откололись полвека назад. Теперь это старый пес, который может только лаять на караван и плестись по следу в пыли. И пусть лает, пока не сдохнет. Так некогда император Траян поступил с парфянами – политическая изоляция и парочка блицкригов на границе в упреждение и предупреждение. Все же мощное было царство, эта Россия, но величие его сгинуло без возврата. Вот что бывает, когда примериваешь на себя непривычную личину и стать, стихийно и бестолково подражая чуждым порядкам. Демократия‑то их и довела до ручки, неумолимо выродившись в разбойную олигархию, умникам из Сената чем не урок? До сих пор лакомый кусок, но не надо спешить. Не надо. Чтобы не подавиться. Имперская политика не терпит суеты.