Хан Мугань не придумывал ничего нового, а действовал по примеру своих предков. Передовыми колоннами двигались пленники, а позади них, надсмотрщики с длинными бичами и тысячи лучников, готовых сшибить со стены всякого, кто только покажется над каменными зубцами городской стены. Все поле перед городом покрылось живым людским ковром, прошло какое-то время, рабы подступили вплотную, и во рвы полетели охапки хвороста и ветвей, а поверх них легли широкие деревянные щиты, на которые тут же ставились длинные лестницы.
Щелкали бичи, горланили надсмотрщики, и рабы, повинуясь командам, стали послушно взбираться на лестницы и карабкаться по ним вверх и, прячась за ними, вслед за невольниками полезли степные воины.
— Стреляйте же! — выкрикнул Калин Тварда, обращаясь не только к десяти мальчишкам, сжавшим в своих руках арбалеты, но и к ополченцам, над которыми его поставили командиром. — Отталкивайте лестницы! Лейте смолу!
Бывшие штангордские беспризорники и двое молодых дромов, одновременно, высунулись из-за зубцов, выцелили вражеских воинов и сделали залп. Толкучка под стенами была сильная, каждый из них попал в живую цель, вот только не каждый удачно. Кто-то из них поразил степняка, кто-то смазал, а пара болтов влетело в тела невольников. Укрылись они за стеной вовремя, практически сразу, в те места, где они только что стояли, прилетело по несколько вражеских стрел.
Ополченцы, и старики, и молодежь, взялись за длинные деревянные рогатки и принялись отталкивать вражеские лестницы от стен, а женщины, в большинстве своем крепкие широкобедрые крестьянки с натруженными руками, черпали из медных котлов горячую смолу и выплескивали ее за стену. Снизу тут же понесло запахом горелой человеческой плоти и шерсти, доставалось всем, что рабам, что воинам Муганя, которые не оставались в долгу и навесной стрельбой щедро усыпали защитников города своими стрелами.
Мальчишки перезарядили арбалеты и дали второй залп. В этот раз их появления над стеной уже ждали, и двоих сразу же подстрелили. Взмахнув руками, через стену, в саму гущу наступающих врагов, рухнул Голыш, а следом, держась за стрелу, вонзившуюся в тело, обессилено опустился на холодные камни Ждан из рода Казак.
— Не высовываться! — скомандовал Тварда, — Перезарядите арбалеты и ждите, пока вражеские воины на стену вылезут, — он нагнулся к Квирину и добавил: — ошибся я, парень, мы и первый приступ не сдержим, будь готов к отходу, сколько-то времени продержитесь в домах и узких проходах, а потом к Эрику в подвал. Как понял?
— Все понял, — парень торопился перезарядить свой арбалет и ответил, может быть, еще не до конца осознав слова старого сержанта, а когда поднял на него глаза, то увидел, что тот устремился к лестнице, которую так и не смогли столкнуть ополченцы.