Безупречно сшитый фирменный пиджак Ткачука в интерьере спокойных тонов военной здравницы выглядел как яркий лоскут.
— Ты из линейной милиции, капитан… Так? Какой же это участок?
Игумнов сузил объект обслуживания до интересующего.
— Каширский ход… Точнее, Домодедово.
Аккуратный полковник — советник главы фирмы тотчас проявил интерес, оставил компьютер.
Генерал хотел что-то сказать, его прервал тихий стук в дверь.
— Да… — Ткачук подал знак.
Гладкая высокая официантка в шортах вкатила сервированный на колесиках столик. Поставила перед Ткачуком.
Генеральский стол выглядел заманчиво. Осетрина, балычок. Красная икра.
Ткачук тоже остался доволен. Уверенно подвинул себе кресло. Пригласил Игумнова:
— Наверняка не ужинал. Знаю вашу собачью работу…
Игумнов не заставил себя упрашивать. Полковник Хохлов сел третьим.
Генерал объяснил:
— У меня, понимаешь, дробное питание…Врачи заставляют есть через каждые два часа. Днем ли, ночью…
Последствия кровавой разборки в Домодедово как бы не имели отношение к ночному бдению в «Освальде».
«Дробное питание…»
Водке тут предпочитали хорошие коньяки.
Официантка обошла стол, разлила по рюмкам «Армянский». Перед каждым поочередно возник для обозрения ее аппетитный лошадиный круп.
Потом она тихо удалилась.
— Пододвигайся. Как тебе это? — Ткачук оглядел стол, ткнул салфетку за ворот.
— Отлично, — Он кивнул на круглые часы над компьютером. — только, кК сожалению, надо возвращаться. Мало времени.
— А много и не надо. Мы на коротке… Дай я за тобой поухаживаю…
Ткачук перегнулся через стол, положил на тарелку Игумнова балычок. Добавил грибки. — Капитанство — лучшая пора службы. Майор это как долговременная точка. Четыре года ходишь и никакого продвижения. Если, конечно, нет руки… У вас кто н а Управлении?
— Генерал Скубилин.
— Вася?!
— Василий Логвинович.
Рэмбо был прав: сюда, в «Освальд», тянулись старые дружественные каналы связи. Не исключено, что у Ткачука существовал выход и выше — на Министерство. И не только на МВД.
— Старый мой дружбан!.. — Ткачук приподнял над столом хрустальную рюмку. Игумнова коснулся благородный запах.
— Ну! За твою первую большую звезду, капитан!
К коньяку были нарезанные ломтиками дольки лимона, обсыпанные сахаром и натуральным кофе.
Ткачук не стал тянуть. Выпил.
— А теперь давай, капитан. Что конкретно тебя привело?
Игумнов пригубил рюмку, вернул на место.
— Мне нужно переговорить с Евгением Ивановичем…
— Коржаковым?!
Ткачук и его ближайший помощник словно наткнулись на установленную для них растяжку. Генерал взглянул на замершего советника, словно в том, что сидевший за его столом мент интересуется референтом фирмы по менежменту, была его, полковника Хохлова, персональная вина. Сделано это было для него, для Игумнова. Ткачук был обо всем осведомлен и не нуждался ни в чьей в консультации. Он развел руками.