Оперативные выводы. Главным действующим фактором по-прежнему оставались последствия недоразвернутости войск РККА. Это позволило 6 и 17 немецким армиям громить противостоящие им 5, 6 и 26–ю советские армии по частям. В ходе приграничного сражения большие потери понесли дивизии армий прикрытия, в конце июня и начале июля эта печальная эстафета была передана «глубинным» стрелковым корпусам. Эти соединения были большей частью разгромлены в ходе отхода на старую границу в череде небольших «котлов», ударами с воздуха и в ходе не всегда удачных арьергардных боев.
Постоянным фактором также была неопределенность планов противника для командования Юго-Западного фронта. Опираясь только на разведсводки и общие соображения, штаб фронта раз за разом промахивался в определении направлений немецких ударов и концентрировал резервы совсем не там, где они были реально нужны. Основывая свою стратегию на тезисе, что немцы собираются отрезать отходящие армии от старой границы, М. А. Пуркаев и М. П. Кирпонос не использовали имеющиеся резервы для занятия УРов на бердичевском и житомирском направлениях. Точнее, резервы были в конце концов направлены на занятие УРов, но потеря нескольких дней уже не позволила их эффективно использовать. Эта же тенденция сохранилась и в дальнейшем. Расценив рывок к Киеву как направление главного удара, командование Юго-Западного направления сосредоточило основные усилия против III моторизованного корпуса. Это закладывало фундамент для грядущей катастрофы — окружения 6–й и 12–й армий под Уманью. Реальной целью группы армий «Юг» была организация крупного окружения советских войск ударами по сходящимся направлениям.
Помимо объективных факторов, действовали и субъективные. Советское командование недооценивало роль инструментов прояснения обстановки. 14 июля И. Н. Музыченко направил в штаб фронта запрос на выделение ему разведывательной авиации:
«*В** Связи с отсутствием разведавиации я не могу следить за мехсоединениями противника, прорвавшимися в тыл в направлении Киева, Белая Церковь, внезапное появление противника** в тылу армии срывает оперпланы и ставит в тяжелое положение управление войсками. Прошу обязать Разведотдел штаба округа информировать меня о движении мехчастей зап. Киев и выделить в мое подчинение разведэскадрилью»[377].
На этом приказе была поставлена резолюция М. П. Кирпоноса и Н. С. Хрущева:
«1. Дайте указания Оперативному**. отд*елу**. 2. Музыченко придается истребительная авиация — пусть использует ее и для разведки»[378].
Летчики — истребители не обладали необходимыми навыками для ведения разведки. Как и всякий «эрзац», заменитель, ведение разведки силами приданной армии авиации не давало полной картины. По иронии судьбы эти резолюции были наложены именно в тот момент, когда силы XXXXVIII моторизованного корпуса Вернера Кемпфа уже начали движение на юго-восток. Командование армии не имело возможности прощупать с воздуха обстановку. По большому счету возможности воздушной разведки были весьма скромными и у штаба Юго-Западного фронта. 315–й и 316–й разведывательные полки вместе насчитывали менее десятка боеспособных самолетов.