Он сделал паузу и бросил на Питта взгляд поверх очков, как на ученика, не выучившего урок.
— Мы могли бы взрывать здесь хоть до лета, не нанося заметного ущерба замурованному судну.
Питт пожал плечами.
— Много выиграешь — мало проиграешь. — Он передал Ханневеллу второй фонарик. — Я пойду первым. Вы подождете пять минут, а потом следуйте за мной.
Ханневелл склонился над краем ледяного тоннеля, Питт встал на колени, чтобы пролезть внутрь.
— Две. Я даю вам две минуты, не больше. И следую за вами.
Лаз длиной в двадцать футов, освещенный проникающими сквозь кристаллы лучами солнца, спускался вниз под углом в тридцать градусов и упирался в обгоревшую, покореженную стальную пластину обшивки. Вонь стала невыносимой, Питт едва дышал. Он попытался уйти от этого запаха и кинулся к изуродованной огнем пластине. Тут он увидел, что проход идет параллельно обшивке еще на десять футов и заканчивается открытым люком, изуродованным и разбитым. «Какой же должна была быть температура, чтобы такое могло случиться?» — подумал он.
Протиснувшись через разбитый край люка, он встал и направил луч фонарика на то, что осталось от стен после пожара. В какое он попал помещение, догадаться было невозможно. После опустошительного пожара, здесь ничего не уцелело. Питта внезапно охватил ужас. Несколько минут он стоял как в столбняке, затем постарался взять себя в руки и вошел в темный коридор.
Луч его фонарика осветил весь коридор, вплоть до лестницы, которая вела на нижнюю палубу. Если не считать оставшегося от ковра пепла, коридор был пуст. Вокруг была жуткая тишина. Ни звона посуды, ни гудения машин, ни плеска воды о траурную обшивку — ничего, кроме абсолютной пустоты. Питт минуту постоял перед дверью, не решаясь войти. Первая мысль, пронзившая его мозг, была: что-то пошло совсем не так, как планировал адмирал Сандекер. Похоже, что не к этому он стремился и не этого ожидал.
Ханневелл пролез в люк. Вскоре он стоял рядом с Питтом и смотрел на почерневшие стены, на покореженный и расплавившийся металл, на сплющенные дверные петли, на которых когда-то держалась деревянная дверь. Вдруг он стремительно бросился в дверной проем. Глаза его были полузакрыты, голова тряслась, будто он находился в трансе.
— Мы найдем ничтожно мало из того, что нас интересует.
— Мы не найдем ничего, — твердо произнес Питт. — Наши неизвестные друзья подобрали все, что могло остаться после огня.
В подтверждение сказанному, он направил луч фонарика на следы от мужских ботинок, оставшиеся на слое сажи. Они вели к выходу и обратно.