Сами позиции были оборудованы окопами в два, а иногда в три ряда, соединенные ходами сообщений, вот только ни о каких зигзагах похоже здесь не знали. Перед окопами были устроены проволочные заграждения, но как правило проволока была гладкой, колючка еще не приобрела всеобщей популярности, а может ее не было в достатке, про путанку и говорить нечего, ее пока не было вообще.
В большом количестве имелись блиндажи, вот только их прочность вызывала серьезные опасения. Перекрытия этих полевых сооружений в один накат бревен, вполне могли противостоять непогоде, легкой полевой артиллерии, но орудия среднего калибра вполне себе успешно с ними справлялись. Песчанин предложил в свое время немного измененную конструкцию и даже намекнул на то, что концерн готов выделить под это дело лес, но переделывать укрепления никто не собирался, а Антон сделал вид, что и не предлагал передачу леса.
Артиллерия укреплений на перешейке была весьма разномастной и состояла из шестидесяти пяти трофейных китайских орудий, с весьма ограниченным боезапасом. Насколько было известно Звонареву, в той, знакомой ему истории, несмотря на то обстоятельство, что японцы сосредоточили на позициях русских весьма интенсивный огонь, орудия обороняющихся замолчали уже к десяти часам, то есть примерно через два часа после начала боя, из-за недостатка в боеприпасах. Были там также и несколько орудий от флота, но в этот раз, Макаров не стал направлять сюда стационарную артиллерию. В этот раз все было куда интереснее. Во-первых, орудий было отправлено гораздо больше, а во-вторых, в этот раз японцам придется очень сильно постараться, чтобы заставить морячков замолчать.
На станции Нангалин их встретил Путилов, который в настоящий момент красовался в форме прапорщика. Звонарев слишком хорошо помнил этого дельного инженера, который строил для концерна узкоколейку на Сучанких угольных копях и был обрадован тому обстоятельству, что этот энергичный и дельный инженер оказался здесь. Для великовозрастного прапорщика нашлась работа по специальности. Как только началось строительство бронепоездов, тут же было принято и решение о разветвлении ЮКВЖД, для более эффективного использования бронепоездов.
— Прапорщик Путилов, — войдя в штабной вагон, представился Иван Петрович, — я так понимаю, что оба командира бронепоездов присутствуют здесь? — он многозначительно взглянул на двух офицеров с лейтенантскими погонами.
Моряки не смогли отказать себе устроиться со всеми удобствами, а потому в составе обеспечения имелся отдельный вагон, который иначе как кают-компанией никто не именовал, впрочем так оно и было. Здесь были удобные диваны, пара столов, небольшая библиотека, даже пианино удалось где-то раздобыть, имелся и граммофон – дань моде. Веселая клетка с большим цветастым попугаем. Интересная птица, вроде и заморская, но крыла по-русски тáк, что могла смутить самого забористого боцмана, возможно потому что когда-то и принадлежала оному, вот только тот погиб, а узнав об этом один из мичманов с большим трудом сумел выкупить птицу у матросов. Поэтому разговорить ее особо не пытались. Есть для антуража и слава богу.