Аристарх получил несколько чувствительных ударов по корпусу, но то-то и оно, что чувствительных. Ощутить-то Морозов их ощутил, но существенных повреждений не получил, в то время как его противника уже начало просто-напросто шатать от могучих ударов генеральского кулака. То, что убийца выдыхается, понял и генерал, и сам неизвестный, поэтому тот решил прекратить бой самым простым и незамысловатым способом, то есть ретироваться.
Попытка оказалась гибельна для убийцы с самого начала – резкая подсечка под ноги просто не возымела на генерала никакого эффекта. А в следующий момент Аристарх поймал руку противника, крутанул ее, нанес прямой удар в челюсть и провел завершающий бросок через бедро. Убийца приземлился неудачно – головой, поэтому на секунду поплыл и упустил момент, когда еще можно было вырваться.
Генерал перевернул поверженного противника на живот и резко заломил ему руку. В этом начинании он, правда, немного перестарался, и правая рука убийцы, сухо хрустнув, замерла, вывернутая в неестественном положении. Неизвестный заорал от боли, но Аристарх в довершение всего навалился на него всем телом, прижимая к полу. Несмотря на тяжелое дыхание, со свистом вырывающееся через неплотно стиснутые зубы, Морозов умудрился вцепиться в маску неизвестного и сорвать ее.
Лучи лунного света упали на лицо неизвестного, и глаза генерала округлились от изумления:
– Лейтенант Симонов? Зачем?!
На полу, рыча от боли, лежал начальник лагеря. Кровь из рассеченного лба заливала его глаза.
* * *
Около избы, где на ночь разместились прибывшие «шишки», сейчас стоял тихий, но непрекращающийся лязг.
…Павел удовлетворенно посмотрел на лезвие меча и, убрав в карман прави́льный камень, огляделся. Остальные сидящие около небольшого костерка люди продолжали свое немудреное солдатское занятие – приведение оружия в надлежащее состояние.
Конечно, по уставу так делать было категорически запрещено… как там?.. – «отряду бойцов, отряженных в охранение чего-либо, запрещается отвлекаться на посторонние занятия»… Ну да ладно, им сейчас это простительно – «детишки» наконец-то дорвались до любимых «игрушек».
Павел не держал в руках оружия уже добрых четверть века, но накрепко заученные когда-то боевые навыки сейчас всплывали в памяти словно бы сами собой. Да и здоровье еще было хоть куда – работа на руднике была физически тяжелой, но отлично закаляла тело. Что-что, а привычки изнурять зэгов до полусмерти в системе гослагерей Рардена не было. Зачем? Провинившийся человек должен был сполна отработать свое преступление.