Три ночи без сна, проведенные у постели умирающего диктатора, не прошли бесследно, и Генриха начало постепенно клонить в сон. Вначале он еще пытался бороться с наваливающейся дремотой, но потом окончательно сдался и, закрыв глаза, провалился в глубокий сон…
– Секунд-генерал Генрих Воронов – встать! Смирно!
Тело гораздо быстрее мозга среагировало на команды, вбитые на уровне рефлексов, – генерал вскочил с кресла и застыл, вытянувшись во фрунт.
И лишь спустя пару минут Генрих, обалдело хлопая глазами, понял, кто только что отдал ему приказы.
– И что это происходит, генерал? Отвечайте, я вас спрашиваю! – холодные серые глаза Великого диктатора сверлили Воронова.
Он не мог поверить, что смертельно больной Ярослав пришел в себя, это был сон… Да, наверное, всего лишь сон…
– Это просто сон… – растерянно прошептал генерал.
– Что-о?! – приподнявшись в кровати, заорал диктатор. – Ты что несешь? На каторгу захотел или на виселицу? Так я это тебе сейчас мигом устрою!
Вот теперь Генрих по-настоящему поверил, что это говорит именно диктатор Ярослав. Правда, таким его мало кто видел, но это был именно Великий маршал – Генрих мог утверждать это со всей ответственностью, проведя под командованием диктатора добрую четверть века…
– Здесь какие-то ушлепки уже делят власть и заодно мою империю, а ты, как трус, сидишь тут, поднял лапки кверху и сдулся, – теперь в голосе Ярослава слышался не только гнев, но и знаменитый сарказм.
– Господин…
Ярослав явно через силу уселся на кровати, тихонько застонав от боли и обхватив рукой лоб.
– Заткнись и слушай, – диктатор холодно смотрел на Генриха. – Сейчас ты пойдешь и сделаешь все, чтобы сохранить мой Рарден. Ты меня понял?
– Д-да, Великий диктатор, – выдавил Генрих.
– Не слышу!
– Да, Великий диктатор!
– Не слышу!..
– Да, Великий диктатор!! – заорал Воронов и… проснулся.
Тяжело дыша, он откинулся в кресле – этот сон совершенно выбил его из колеи. Немыслимо, чтобы смертельно больной человек смог не только подняться, но и просто говорить.
Генрих перевел взгляд на Ярослава и начал медленно холодеть – диктатор лежал все так же спокойно, уставившись пустым взглядом в потолок…
Не моргая и не дыша.
Это случилось.
«Это случилось», – со всевозрастающим ужасом понял Генрих, и…
И впервые за очень долгое время он не знал, что ему делать. Отчаяние накатило неотвратимой всесокрушающей волной, и генерал в бессилии сжал ладонями виски, раскачиваясь взад-вперед в кресле. Но вдруг он резко отнял руки от головы и внимательно посмотрел на мертвого Ярослава.
Что-то было не так.
Воронов встал из кресла и подошел ближе к кровати.