под названием "мой-больше-чем-твой" - точь-в-точь как бараны с огромными рогами,
которые бодаются друг с другом,
чтобы завоевать маленькую самочку.
- Но Макс и Джефф не бараны с рогами. Им уже по сорок.
- Конечно, но мозги у них, как у двадцатилетних, а их гениталии и вовсе
никогда не позволят им перейти рубеж
тринадцатилетия. Ты знаешь, почему мужчины дают своим пенисам клички?
Эбигейл понятия не имела.
- Не желают, чтобы некто безымянный принимал за них все решения.
Эбигейл порадовалась тому, что у нее во рту ничего нет, иначе она подавилась
бы.
- Бедный Макс! Мне нужно будет с ним поговорить и не дать ему совершить
чудовищную ошибку.
- Ты, конечно, можешь поговорить с боссом, детка. Но это не значит, что он
расслышит тебя за бурлением своих
гормонов.
Эбигейл немного поразмыслила над этими словами, но решила, что в любом случае
побеседовать с Максом следует. Она
работает с боссом почти десять лет и не может притворяться, будто не замечает
того, что он собирается сделать то, о чем
будет жалеть до конца жизни. Если Мейвис и права насчет таких мужчин, как Джефф,
то ее "баранья" теория не обязательно
справедлива в отношении Макса. Эбигейл почти все знает о своем боссе - она
поджала губы, чтобы не выдать себя
улыбкой, - кроме клички, которую Макс дал своему пенису...
Глава 3
Пентхаус Макса Галлахера, расположенный в небоскребе на берегу залива, был
отражением его характера. Но еще
больше он был отражением натуры Эбигейл. Макс предоставил ей полную свободу по-
своему обставить дюжину комнат, и,
тщательно изучив его привычки, она решила устроить для босса полуубежище-
полукрепость.
Она хотела, чтобы квартира была теплой и уютной, тем местом, где мужчина мог
бы спрятаться от ежедневного стресса,
неизбежного в делах с многомиллионными операциями, когда решения приходится
принимать в считанные секунды.
Эбигейл обставила комнаты мягчайшими креслами и кушетками, обитыми серым в
полоску шелком, и дополнила обстановку
иными предметами мебели из черного лакированного дерева, в котором есть нечто
мужественное и в то же время
успокаивающее.
Ярко расписанные восточные ширмы добавляли цветовые пятна, а паркетные полы
из дерева твердых пород были
покрыты толстыми тибетскими коврами. В гостиной, библиотеке и спальнях имелись
камины, и повсюду стояли
свежесрезанные цветы - белые тюльпаны, если их удавалось достать, или
маргаритки, которые Эбигейл обожала.
Относительно богатства Макса она потратила на все это не так уж много денег,
зато позволила себе транжирство,