- Не сомневаюсь. Если это называется импровизационными танцами, значит, всю
свою жизнь я посещала не те
представления.
- Каждая женщина - богиня любви, - сообщила преподавательница, избавившись от
второй перчатки. - Просто она
должна это знать и уметь продемонстрировать. В этом весь секрет, дамы. Знать и
уметь продемонстрировать!
Снова зазвучала музыка, и теперь дива стала подпрыгивать и вертеть тазом.
Когда она поднимала то одно, то другое
плечо, шелковые бретельки соблазнительно соскальзывали вниз. Ученицы,
прихлопывая, пританцовывали в такт музыке.
Эбигейл поймала себя на том, что тоже не может устоять на месте.
Наконец наставница стряхнула с себя платье, словно змея, меняющая кожу. Это
было весьма впечатляющее зрелище, и
когда платье упало к ее ногам, стриптизерша непринужденно переступила через него
и склонилась в поклоне перед
аплодирующей публикой. Эбигейл с облегчением отметила, что под платьем у нее
белое блестящее трико.
- А теперь самое важное. Всегда надевайте удобную обувь. Это единственное,
чего вы не снимаете, когда танцуете
всерьез.
Последняя реплика вызвала новый взрыв аплодисментов и смешки.
- Это Божественная Джастин! - восхищенно пояснила Мейвис. - Для краткости мы
зовем ее просто Богиня. Она -
самая знаменитая в стране стриптизерша и обучала саму Деми Мур.
- Но мне послышалось, что ты назвала это бурлеском?
- Ну разумеется. Девушки, которые здесь работают, одеваются только в белое,
не сгибаются то и дело и касаются пола
лишь ступнями. Таковы правила. Это классные танцовщицы.
Не сгибаются то и дело? Что это значит?
- Мейвис, я хочу домой.
- Невозможно! Крутой Халк уже увез твою машину.
- Но всего этого я все равно проделать не смогу, - сквозь сжатые зубы твердо
заявила Эбигейл. - Раздетая, я не
похожа на Деми Мур.
- А кто похож? Оглянись вокруг, детка. Ты думаешь, кто-нибудь из этих дам
похож на нее? Деми Мур и сама на Деми
Мур вовсе не похожа.
Это лишь отчасти могло успокоить Эбигейл. Но она все же осмотрелась вокруг
и... поразилась. В зале присутствовало
несколько дам весьма зрелого возраста, причем одна, как показалось Эбигейл, была
беременна, а другая сидела в инвалидном
кресле. Казалось, все без исключения были охвачены веселым возбуждением от
музыки и запретного искусства, которое, как
полагают некоторые, скорее воспевает женскую плоть, чем эксплуатирует ее. "Все
зависит от того, кто танцует и кто
является зрителем", - подумала Эбигейл.
Большинство учениц уже рылись в кипах шелковых, обильно украшенных перьями