– Господа, Павел Иванович не любит дам!
– С чего вы это взяли?! – перепугался тот.
– А потому что вы за них не пьете!
– Вы же знаете, что мы делаем с такими людьми! Давайте искупаем его в бассейне!
– Господа, я не могу, мне предстоит генеральная репетиция! Я никак не могу! – запротестовал артист, пытаясь вырваться из крепких офицерских рук. – Что скажут мои коллеги, когда я заявлюсь в театр в подобном виде?
Офицеры дружно поднялись, подхватили сопротивлявшегося артиста под руки и за ноги и слаженно, под громкий смех собравшихся, потащили к бассейну. На какое-то время умолк даже оркестр, а дирижер, вытирая полотенцем испарину, выступившую на блестящей желтоватой макушке, с отеческой улыбкой посматривал на развеселившихся офицеров. Палочка взмоет вверх в тот самый момент, когда артиста подтащат к бассейну, а в воду он упадет под барабанный бой. Все присутствующие воспринимали происходящее как часть ресторанного развлечения, смотрели на офицеров с понимающими улыбками, кому здесь было не до смеха, так это раскрасневшемуся артисту. Он немилосердно ругал себя за то, что появился в ресторане в неурочный час. Будь он более дальновиден, так сидел бы сейчас на диване в объятиях своей ненаглядной супруги.
– Ваше сиятельство, граф! – вопил он, обращаясь к штабс-капитану с рыжими усами. – Хоть вы как-то повлияйте на офицеров! Ведь это же форменное безобразие.
– Ничем не могу помочь, голубчик, – ответил штабс-капитан, сгибаясь под тяжестью огромного холеного тела. – Пить за женщин – это святое! А вы, батенька, нарушили заповедь. Стало быть, должны поплатиться. Ну и тяжеловаты же вы, однако!..
Артиста, наконец, подтащили к бассейну, раскачали и на счет «три» под удары барабанов бросили в воду, окатив волной сидевших около бассейна группу молодых людей с певицами из оперетты. Девицы тонко взвизгнули, отряхивая с блестящих платьев воду, а молодые люди делано растянули губы, давая понять, что оценили шутку по достоинству.
Под барабанную дробь и громкие аплодисменты посетителей Павел Иванович выкарабкался из бассейна, оставив на красном ковре обильную дорожку воды, и, сложив руки по швам, делано поклонился на три стороны, как и подобает настоящему мастеру. После чего в большом поклоне согнулся перед офицерами:
– Покорнейше благодарю, господа офицеры.
– Право, не стоит благодарности, – разгладил усы штабс-капитан. – Это нам совершенно ничего не стоило.
– Вот вам, сударь, четвертной на извозчика, – сунул руку в карман Варнаховский. – Не идти же вам по городу в таком непотребном виде. И не забудьте передать мои самые наилучшие пожелания вашей дражайшей супруге.