Бриттани вдруг почувствовала, как холодок пробежал по спине.
— А… на самом деле, Моника? Я заблуждаюсь?
— Я не знаю, милая. Но чтобы пройти по дороге, нужно, по крайней мере, выйти из дома. И узнать, что ждет тебя в конце истории, ты сможешь только сама. Никто тебе этого не расскажет. Это ведь твоя история?
— Да. Думаю, ты, как всегда, права. Послушай Морис ведь автослесарь?
— На данный момент да.
— И ты… не жалеешь?
— Это ты о чем? Ах, об Энтони Ван Занде… Нет, Бриттани. Не жалею ни единого мгновения. У нас с Энтони история была и закончилась. Я благодарна ему за многое, в том числе и за то, что теперь я не с ним, а с Морисом.
— А как мистер Ван Занд относится к твоему новому замужеству?
— Дерек удивительный человек. В нем есть что-то античное. Мориса он одобрил, он любит ирландцев.
— Да… воистину сегодня день откровений. Ладно. Я еще позвоню паре-тройке персон, а ты можешь идти домой. На сегодня хватит.
— Спасибо. До завтра?
— Да. До завтра.
Оказавшись в пустой квартире, Бриттани неожиданно испытала приступ совершенно неуместной паники. Оказывается, воспоминания о вчерашних событиях были все еще слишком свежи и ранили достаточно больно. Вот так и пожалеешь, что не обзавелась подружками… Она влезла в электронную записную книжку и нашла телефон Майры Ривз. В любом случае, с ней стоит поговорить, ведь если Моника о ней упомянула — гадалке не ходи, Ван Занд уже практически принял решение. Таким образом, Бриттани сам Бог велел пообщаться с потенциальной преемницей…
Майра ответила сразу — и вполне искренне обрадовалась звонку.
— О, Бриттани, привет! Тысячу лет не болтали. Я недавно пришла с работы, брожу по кухне и думаю, чего бы съесть. Представляешь, у меня совершенно пустой холодильник!
— Представляю, у меня тоже. Как насчет ресторана? Поедим и поболтаем.
— Отличная мысль, только давай не пойдем ни во что пафосное. Мне не хочется одеваться и краситься.
— О'кей, тогда в пиццерию на Восемнадцатой? Или в китайский ресторанчик?
— Давай в пиццерию. Хочется вкусной и вредной еды. Ох, даже слюнки потекли! Через час?
— Через час.
Бриттани приехала минут на двадцать раньше срока, заказала сырные подушечки с тмином и кувшин домашнего красного вина, выбрала столик под сенью темно-зеленых апельсиновых деревьев и блаженно вытянула гудевшие ноги. Эту пиццерию она знала и любила с самых первых дней пребывания в Нью-Йорке, но выбиралась сюда очень редко. Не по статусу, понимаете ли!
Пол Галлахер итальянскую кухню не жаловал, обычно многозначительно хлопая себя по талии. Надо же, еще пару дней назад она его за это внимание к своему здоровью уважала, а теперь это казалось ей смешным и глупым, женским каким-то качеством, совершенно не вязавшимся с мужественным обликом бывшего возлюбленного.