Он занялся приготовлением японского супа мисо, периодически отхлебывая из стакана чай.
– Что-то Кэрол долго не возвращается, – обронил Саймон, наворачивая на вилку клубок спагетти.
– Наверняка Крис бесстыдно эксплуатирует наше небесное создание, – не отрывая глаз от своей тарелки, ответил ему Клаус. – Я вовремя смылся.
Компания решила разделить три гигантских порции спагетти на четверых. Лоран и Дарси согласились есть из одной тарелки, в которую Саймон и Клаус отвалили часть содержимого своих тарелок, чтобы всем было поровну.
– Может, нужно спасти девушку из неволи? – не успокаивался Саймон.
– А ты давненько не пытался изображать из себя рыцаря, – усмехнулся Лоран. – Девушка явно не выходит у тебя из головы. Так чего же ты тут расселся? Я бы на твоем месте не рассуждал, набив рот макаронами, а давно что-нибудь придумал. Например, пошел бы на кухню и спросил у нее, который час.
Компания рассмеялась.
– Или спросил бы у нее, была ли она в Париже, – продолжал Лоран. – И если нет, то немедленно пригласил бы ее туда. Потом сказал бы ей, что она самая красивая женщина на свете, что в ее глазах отражается глубина морей, что ее волосы похожи на пряжу солнца, а губы – на лепестки распускающейся розы. А кожа…
– А ножки, – перебила его Дарси и стукнула кулачком по плечу. – Я бы сама не отказалась побыть на месте той женщины, которой ты готов пропеть столько красивых слов.
Лоран притянул ее к себе и потрепал по волосам.
– Ревнивица, кому, если не тебе, я уже второй год пою свои песни? И как ты думаешь, если бы не ты, смог бы я петь?
Дарси потерлась губами о его щеку. Она получила от него свой комплимент.
Клаус внимательно выслушал романтический щебет Лорана, подозрительно покосился на сладкую парочку и сочувственно покачал головой.
– Я тоже когда-то был смешным идеалистом. Но однажды прозрел и понял, что вся эта поэзия любви – всего лишь игра гормонов в крови, – сухо сказал он. – Все это красочное оперение из слов – лишь приглашение в постель.
– Какой ты скучный, Клаус, – сказала Дарси. – А почему бы и нет? Вся жизнь – игра, и она прекрасна своей легкостью, легкомыслием и непостоянством.
– Объяснила бы ты это другим женщинам, мудрая Дарси. Хотя подозреваю, что это не все, что ты думаешь о жизни, – со вздохом проговорил Клаус.
– Слушайте, вы можете здесь сидеть и рассуждать о легкомыслии жизни и гормонах сколько угодно, а я пошел спасать Кэрол. – Саймон резко встал.
– Удачи, – улыбнулась ему Дарси.
– Мне его жаль, – пробурчал себе под нос Клаус, провожая уходящего Саймона взглядом.
– А мне жаль тебя, – сказала ему Дарси. – Знаешь, если честно, то мне показалось, что ты сам влюбился в Кэрол. Вы оба ввалились в кафе с такими счастливыми физиономиями, что я подумала, уж не влюблены ли вы друг в друга. Или ты не можешь позволить себе влюбиться, потому что до сих пор помнишь, как подло поступил с Сюзанной?