– Тебе кто нужен?
– На этот раз подрывник и стрелок. Нужно как можно быстрее навести шухер, а потом всё заминировать. Пусть разбираются, что сгорело, а что нужно унести как можно дальше. К тому же, людям не хватает реального боевого опыта. Учиться надо, пусть даже и по ходу дела.
Михась назвал имена двух ребят, которых я знал не слишком хорошо, однако приятель за них поручился, охарактеризовав обоих как подающих определённые надежды. Уточнив насчет кандидатов ещё несколько незначительных мелочей, я уже собрался уходить, но Мишка удержал меня, тронув за рукав куртки.
– Антон, погоди. Я… Короче, наболело за время, пока валялся. Ты меня за тот наш разговор на старой базе прости. Растерялся, да и страх постоянно давил. Жить очень хотелось, а кругом пиковая масть выпадала.
Я снова присел у кровати и слушал не перебивая. Очень трудно порой бывает признаться в такой вещи, как страх или трусость. Однако, когда это наконец происходит, чаще всего человек уже принял решение, как ему жить дальше. Многие признаются, чтобы потом продолжать лелеять свою слабость, но есть и такие, кто перемог страх. Михась несомненно относился к последней категории – сегодня был единственный раз за всё время его пребывания на больничной койке, когда он не просил меня взять его в настоящий рейд. Даже психовал попервости.
– Выздоравливай, брат. – Я крепко пожал ещё слабую руку приятеля. – Мне и Семёнычу будет спокойнее, если именно ты будешь прикрывать нас из своей берданки. Бывай.
Мишка оборвал свои путанные словоизлияния на полуслове и только чуть крепче, чем обычно, сжал мою ладонь. Есть вещи, о которых нет смысла долго говорить. Для меня-то всё стало ясно ещё в тот момент, когда я увидел связанного итальянца и Мишку, синюшного от кровопотери. Трус бы просто сбежал, не в силах бороться за свою жизнь. Только настоящий боец выжил бы после того памятного забега по тайге и многочасовой операции при свете карманных фонарей. В таких обстоятельствах говорить ничего не нужно, после правильного поступка слова только мешают. Я все же собрался ещё что-то сказать, но клапан палатки распахнулся и в проёме показалась взъерошенная голова Вени. Заметив меня, студент, округлив глаза, громко зашептал:
– Ропша, там Саблин командира в заложники взял, пистолем махает, из палатки не выходит. Ребята внутрь не заходят, все вас ждут!
Михась было дёрнулся, чтобы подняться, но я удержал его на кровати. Саблин выпросил для себя должность коменданта базы и, надо сказать, я с самого начала был против. Не лишённый организаторской смекалки, Саблин всё же слишком часто поступал опрометчиво. Девизом новоиспечённого коменданта было выражение «Крутые времена требуют крутых решений». С трудом мне удалось ввести систему боевых дозоров и утвердить численный состав взвода охраны. Первое время Саблин порывался лично проводить занятия по боевой подготовке, однако, увидев, чему и как он учит бойцов, я отстранил его. Вспыльчивый характер, лёгкое отношение к мелочам и куча мусорных знаний, почерпнутых из интернета и перенятых у Краснова, могли привести к плачевным последствиям. Однако взять Леру в заложники… Наш Вовочка, должно быть, окончательно спятил.