Льет дождь. Я набрал в грудь побольше воздуха и изготовился. Посмотрим, за сколько я добегу до дома.
Если уложусь в семь минут, Поппи меня не забудет. К тому же и с полицией все пройдет гладко.
Чтобы разогреться, я стал размахивать руками, постепенно наращивая темп. Кровь потекла бойчее. После разминки я побежал.
Бежал я быстро. По склону холма, по подземному переходу. Из груди у меня вырвался крик:
Я:
— Поппи, я люблю тебя!
Эхо так и загремело. Никто не слышал.
Пробежал мимо настоящей церкви, мимо креста.
Пробежал мимо центра «Юбилей».
Мимо камер наружного наблюдения, пусть снимут меня на счастье.
Мимо чужих голубей. Вообразил, что они приветствуют меня.
— Голуби, я люблю вас!
Глупо? Вовсе нет. Просто замечательно. Пробежал мимо лужайки и мертвого лестничного замка. Супербыстро, никогда еще так не бегал, даже ног своих не видел. Никому меня не догнать, я побью мировой рекорд.
Мимо леди в инвалидном кресле. Она меня даже не заметила. Мимо домов и начальной школы. Ноги начали уставать, но я не снижал темп. Даже прибавил. Губы все еще пощипывало, где поцеловала Поппи. Дар рос внутри меня.
Мимо дерева в клетке.
Я:
— Дерево, я люблю тебя!
Пнул на бегу банку из-под кока-колы. Чуть не грохнулся, но устоял. Вот и наша башня. Я почти дома. Добегу до лестницы — и все тогда сбудется.
Подземный переход. Начинаю задыхаться. Слова уже не выговариваются. Могу только кричать на одной ноте.
Я:
— А-а-а-а-а-а!
Какое эхо! Еще бы, никто не мешает.
За угол. Вот и лестница. Дыхания не хватает. Останавливаюсь. Пот щиплет лицо. Похоже, я уложился не то что в семь минут, а в пять. Я добился своего! На лестнице приятный сквознячок. Подняться по ступенькам — и я дома. Обсохну, одним большим глотком выпью стакан воды. Прямо из крана на кухне налью — здесь это можно.
Я его не видел. Он появился из ниоткуда. Поджидал меня. Как я его не заметил, не обратил внимания? Глаза на затылке очень бы пригодились.
Он не произнес ни слова. Глаза говорили за него: он собирается меня уничтожить, и мне его было не остановить. И в сторону не отскочить, слишком быстро все произошло. Ткнул меня и бросился прочь. Я и не понял ничего. Меня ведь раньше не пытались зарезать. Вот ведь фигня.
В ноздри ударил запах мочи. Я повалился на бетон. «Не хочу умирать». Ни о чем больше я не мог думать. И ничего не мог сказать, кроме:
— Мама.
Это слово я прошептал. Тихо-тихо. Мама была на работе. А папа слишком далеко, ему и подавно не услышать.
Держись, я скоро. Держись.
Я схватился на живот, скорчился, будто не в себе. Руки мокрые. Нога угодила в лужу мочи, жидкость пропитала брюки. Дождинки медленно падали на лицо, сталкивались друг с другом, я любил их все, ни одну не выделял.