— Предложение дельное. Хорошо! Я подумаю.
Но вскоре, на этих же днях, случилось нечто, после чего им стало не до взаимных любезностей и пути их резко разошлись. Навсегда.
* * *
…Он мог бы догнать их, метнуть острый пилум — и обезвредить старшего, у которого, конечно, под балахоном спрятан кинжал, а этих двух, малолетних, схватить, вернуть назад, допросить. То есть отдать на расправу Титу и его свирепым дружкам.
Мог бы! Другой. Не Фортунат.
Ради нее…
Дику хоть похоронили. Кто и где похоронит эту? Выкинут в темный овраг, на съедение грифам.
За что? Войну затевают злые старики, которым уже ненавистен весь мир и никого не жаль. Не могут ужиться — пусть возьмут костыли, выйдут в поле и перебьют друг друга. Почему, как война, — на ней больше, чем солдат, гибнет женщин, детей? Несправедливо.
…Они сбросили поклажу на осла, привязанного у ворот, и погнали его перед собой. Если пройдут по мосту через овраг и двинутся по дороге к реке, то никакие это не лазутчики — в той стороне все уже римское. Если свернут у моста на юг…
Именно с юга ждали парфян. Если они вообще существуют.
Но мимы свернули возле моста совсем в другую сторону. На север. И пошли, озираясь, под городской стеной, над оврагом, к тихому кладбищу, где любил бывать Фортунат.
Он следил за ними, прячась за выступами башен.
Они пустились бежать вдоль кладбищенской ограды, Фортунат между тем заскочил на некрополь, сквозь пролом в ограде высунул голову. Сирийцы скрылись в темной ореховой роще. И больше не появлялись. Ждут кого-то? Или двинулись дальше, прикрываясь деревьями?
…Фортунат уловил далекий, тихий и вкрадчивый стук. Он долго не мог понять, что это такое. Хотя, в общем-то, звук был ему уже давно знаком. Догадался: копыта стучат! Они редко здесь стучали — лишь тогда, когда в Зенодотию наезжало начальство. Потому и отвык от них.
По осторожной дробности стука определил: едут четверо или пятеро, и едут не торопясь. Он встал на упавший камень, посмотрел через ограду. На дороге, ведущей от Зенодотии к речке, нет никого. Нет никого и на восточных холмах, из-за которых из Карр прибывают обычно важные гости.
Где же всадники? Фортунат огляделся вокруг — и увидел их совсем близко, у себя за спиной, возле рощи, где укрылись сирийцы. Он заметил на конниках клобуки — сердце тяжко заныло: враг!
Всадники спешились в роще, привязали, прячась в ее черной роще, рослых коней.
Какое-то время они совещались.
Знал Фортунат, что им сказали лазутчики! Гарнизон невелик и беспечен. Городок, по существу, беззащитен. Бери его голыми руками. Эх, распустились мы здесь.