Слова замерли на губах Кармоны, и старик, казалось, заснул, хотя движения его зрачков за ве́ками разрушали это впечатление. Молчание ширилось между ними, словно задвигался тяжёлый занавес из тёмного бархата. Ганс без слов встал и покинул Летнюю веранду. Но вместо того чтобы отправиться в игровой павильон и попрощаться с остальными, старый немец вернулся в своё бунгало. Он сел на стул рядом со своим чемоданом и долгое время сидел неподвижно. На душе у него было совершенно пусто, он ни о чём не думал, просто сидел, и всё — сидел и чувствовал, как в груди зарождается тихая подавленность. Через двадцать минут его спугнул звонок телефона.
— Ваше такси уже здесь, господин Мюллер, — сказал любезный женский голос из вестибюля.
Ганс глянул на часы: было уже двенадцать… Внезапно в его голову хлынул целый поток вопросов. Зачем ехать в Мюнхен? Для чего, после стольких-то лет? Что он надеется там найти? Эмма умерла, можно не сомневаться, что Йорг и Петер тоже, а также все остальные его друзья и знакомые, коллеги и соседи. Все умерли. Скорее всего, и той сосисочной больше не существует, а если даже и существует, жареные колбаски там уже не те, что раньше. И, может, «Бавария» опустилась во вторую лигу. И кто знает, как теперь выглядит Швабинг, может, его уже и вовсе нет, они его снесли, чтобы построить на его месте торговый центр, офисное здание и высотный жилой дом с сотами окон. Но главная проблема состояла не в этом. Даже если бы всё осталось прежним, даже если бы сегодняшний Мюнхен был идентичен Мюнхену его воспоминаний, — сам-то он изменился.
— Такси вас ждёт, господин Мюллер, — напомнила по внутренней связи женщина.
Ганс протяжно вздохнул.
— Отпустите его, оно мне уже не нужно, — сказал он и добавил: — Доктор Момбе заказал на моё имя билет на турборельс и отель в Мюнхене. Пожалуйста, аннулируйте оба заказа.
— Хорошо, господин Мюллер. Как скажете.
Ганс ещё несколько минут сидел с потерянным взглядом. Потом встал, распаковал чемодан, вышел из бунгало и медленно направился в сторону Немо-зала.
Батарея голографических изображений парила в контрольном центре колонии. Один из экранов показывал Ганса Мюллера, когда тот шёл по белому коридору, на другом экране он вошёл в зал мнемонической стимуляции. Чуть правее появился крупный снимок старика, надевающего Немо-шлем.
Фатима Алайо, главный врач Коста-Дорады, отвела взгляд от голографических экранов и повернулась к доктору Момбе.
— Как видишь, Даниель, я была права, — сказала она. — Господин Мюллер не решился покинуть колонию.
Момбе разглядывал изображение Ганса, лежащего на диване.