Промелькнуло лицо Селест, и Солей подумала о том, как было бы прекрасно, если бы следующей стала Селест. Может, Антуан наконец-то обратит на нее свое внимание и лучшая подруга Солей станет ее невесткой.
И вот она увидела Реми. Он тоже был в свадебном наряде, его борода была аккуратно подстрижена. Он стоял перед входом в церковь, возвышался над всеми, в ожидании той минуты, когда сможет объявить ее своей женой.
После залитого солнечным светом двора церковь показалась на мгновение холодной и тусклой, а когда глаза привыкли к полумраку, взгляд ее остановился на мужчине, к которому она направлялась и которого она выбрала из всех других… Она все еще была "в коконе", и все, что окружало Солей, словно не касалось ее. Потом она ничего не могла вспомнить, кроме родного лица Реки и его темных глаз, глядящих в ее глаза и клянущихся ей в верности.
А затем все кончилось. Отец Кастэн, улыбаясь, благословил их, и Реми повел ее к выходу сквозь многоликую улыбающуюся толпу, и они вновь оказались на залитом солнцем дворе. Все начали их обнимать, целовать и поздравлять. Гийом заключил ее в свои медвежьи объятия и прошептал:
— Он славный парень, Реми.
Мари подняла свои огромные глаза и добавила:
— Я желаю вам такой же счастливой жизни, как у нас с Гийомом, и много детей, которые оберегали бы вашу старость!
Вокруг звучал радостный смех. Труделей сменили другие жители поселка, все стремились поздравить их, благословить и принять участие в празднестве. Селест с полными слез глазами обняла подругу.
Затем нестройная процессия, возглавляемая Эмилем, направилась к их дому.
— Слава Христу, это будет свадебный ужин, который надолго запомнят! — восклицал он.
Проходя по поселку, они миновали казарму, где был расквартирован английский конвой. Красномундирники, вооруженные мушкетами, взирали на процессию кто с любопытством, кто с изумлением.
Солей на секунду ощутила тревогу: Селест не упоминала больше о Томми Шарпе, но Солей знала, что он тоже наблюдает за ними.
А вскоре казарма осталась позади. Рука Реми, теплая и сильная, сжимала руку Солей. Селест шла между Антуаном и Франсуа и даже не взглянула ни на солдат, ни на казарму.
Солей постепенно начала освобождаться от своего "кокона", чувства обретали реальность, и волна безмерного счастья захлестнула ее всю. Остаток дня прошел как во сне, иногда прерываемом проблесками сознания. После нескольких дней, когда ее тошнило от любой еды, Солей вдруг почувствовала волчий аппетит. Она взяла миску и села рядом с Реми на одну из скамеек, вынесенных из дома, чтобы освободить комнату для танцев. Реми колдовал над кружкой брэнди.