— Ну, В первую-то уж потерпят, — утешила ее Солей. — Как думаешь, мама не против будет, если я сбегаю к Селест? Я уже не могу!
— Давай, давай, беги! — Барби как раз открывала дверь и слышала последние слова. — Сама помню, как такой была: не терпелось поделиться с подругой всякими секретами!
Она радостно улыбалась, и теперь особенно ясно были видны новые морщинки на ее лице. Бедная мама! Впрочем, к тому времени, когда Солей подошла к усадьбе Дюбеи, эти грустные мысли куда-то ушли.
Подружки кинулись друг дружке в объятия. Смех, слезы…
— Мам, — бросила Селест через плечо, — мы скоро придем. Давай, Солей, на нашу дамбу!
Первый вопрос, который Солей задала, как только они оказались одни, был о том, как у них с Антуаном. Селест как-то виновато улыбнулась.
— Все хорошо, только он говорит, в такое время не до свадеб. Ему, мол, скорее всего, с ружьишком придется подружиться, свой мушкет он никому не отдаст. Какой из него муж?!
— Да-а-а. У вас-то оружие забрали?
— Все, кроме того, что в сарае было, под сеном.
— Припрятали заранее?
— Да нет. Отец, когда там коров доил, два раза волков видел, так решил мушкет оставить, чтобы под рукой был. А сено случайно на него свалилось. Потом отец жалел, что все туда не отнес.
— Не знаю, что с отцом было бы, если бы у нас оружие стали забирать, — пробормотала Солей.
— Главное, приперлись как лучшие друзья, вроде с утра на рыбачку пойдут, рыбы обещали нам на ужин принести! В карты вечером играли, песни пели, двое за мной ухаживать начали, все долдонили, что мне надо за англичанина выйти — в культурную страну попаду, мол. А сами в это время об обыске думали! Представляешь: просыпаешься, а на тебя мушкет наставлен и орут что-то!
— Реми беспокоится, что они что-то замышляют, — прервала ее Солей. — И даже Пьер думает подаваться отсюда побыстрее, а то всех заодно — и правых, и виноватых…
— Кстати, о виноватых. Антуан-то знаешь чем занимается? — Селест покраснела. — Я его тут прижала насчет этих его таинственных отлучек, и он во всем признался! Он, Франсуа и братья Лизотты…
— Базиль?! — воскликнула Солей. "Бедная Даниэль", — пронеслось у нее в голове.
— Ха! У Базиля храбрости как у кролика. Клод и Ален, кто бы мог подумать, а? Ну, Клод всегда был идиотом, но Ален? Они, оказывается, давно уже нападают на английские поселения и контрабандой промышляют — и никто ничего не знал!
Значит, Реми был прав. Близнецы в это дело глубоко влезли. Солей поежилась как от холода — даром что на солнцепеке сидят.
— Что же с нами будет? — проговорила она.
— Ой, не знаю, не знаю. Я сказала Антуану, что все равно за него выйду. Пока холостой, ему вообще никто не указ, а так я, может, образумлю его как-нибудь… — Селест вдруг замолчала, на глазах ее появились слезы. — Да глупости это все! Мне его не переделать. Антуан есть Антуан. Пока англичане так себя ведут, он будет с ними бороться, как может.