Сэр Джордж окинул ее долгим взглядом, и Элайя не нашлась что ответить, так как в горле у нее пересохло. Внезапно она поняла, что ее сорочка поднялась слишком высоко. Скромная девушка давно бы одернула подол пониже.
Однако она не пошевелилась, чувствуя, что силы покинули ее. Джордж положил пояс на стул и принялся расшнуровывать ворот своего одеяния. Взгляд его, неподвижный и по-кошачьи непроницаемый, не отрывался от фигуры Элайи.
Камзол с тихим шуршанием упал на ковер. Видя столь бесцеремонное обращение с дорогой вещью, Элайя возмутилась. Вскочив с кровати, она подобрала его и бережно сложила, наслаждаясь прикосновением к мягкой ткани.
— Виноват, миледи, — с улыбкой сказал Джордж.
Вот именно, подумала Элайя, укладывая камзол на одном из сундуков. Когда она обернулась, Джордж уже был без сорочки.
Он стоял перед ней полуобнаженный, грудь его матово поблескивала в красноватом свете жаровни, а волосы падали на широкие плечи.
Он пожирал Элайю глазами с выражением страстного, неукротимого желания. Всегда спокойный, вежливый и красноречивый сэр Джордж де Грамерси остался, казалось, где-то за дверью. Сейчас перед Элайей стоял мужчина, жаждущий овладеть женщиной. И этой женщиной была она.
Девушка припомнила все, о чем слышала, и ей захотелось проделать все это сразу. С ним. Для него. Элайя быстро шагнула к нему — не скромная девственница, робеющая и замирающая от страха, а страстная женщина, сгорающая от столь же неудержимого желания. Желания, сильнее которого ей не доводилось испытывать.
Ее руки начали нетерпеливо ласкать безупречное тело мужа. Несколько мгновений Джордж стоял неподвижно, однако почти сразу стал отвечать ей с таким же жаром. Застонав, он крепко обнял ее и с силой привлек к себе, так что она ощутила его возбуждение.
Ей было известно — и неизвестно — так много! Столько способов доставить ему наслаждение! Именно этого сейчас ей хотелось больше всего на свете — подарить ему настоящее, неземное наслаждение.
Глухой стон сорвался с губ сэра Джорджа, когда язык Элайи прикоснулся к одному из его сосков, затем к другому. Прикосновения ее губ и языка стали смелее, а нежные и сильные руки ласкали его грудь, спину и бедра, поддразнивая и воспламеняя. И сдвигая пояс его бриджей все ниже и ниже…
Властно завладев губами Элайи, Джордж сорвал с нее тонкую сорочку, уложил жену на постель и, с трудом переводя дыхание, накрыл ее своим телом. Губы его снова сомкнулись на ее горячих губах.
Теперь Элайя уже ни о чем не думала. Чуть раздвинув ноги и выгибаясь навстречу мужу всем телом, она повиновалась только древнему зову плоти. Джордж мощным рывком ворвался в нее, и она закусила губу от резкой боли, стараясь не закричать.