– Когда человек становится магом, он всегда меняется, – сказала я, понимая, до чего же глупо это звучит.
– Не только это, – покачала головой Эмма, вглядываясь в мое лицо. – Ты стала старше. Нет… взрослее.
В ее голосе ощущалась грусть. Я вдруг поняла: наши дороги расходятся. Мы словно очутились на разных краях пропасти, и эта пропасть делалась все шире. Как бы я ни старалась, мне уже не перепрыгнуть на их сторону.
– А у тебя замечательный парень, – сказала Лиз.
Видимо, она желала меня подбодрить.
– Он не мой…
Я замолчала. Спорить с Лиз было бесполезно, а рассказывать про Анубиса – слишком долго.
Поезд замедлил ход. Мы подъезжали к станции «Ватерлоо».
– Девчонки, я же хотела добраться до Лондонского моста. Мне нужен мост.
– Так что, теперь назад поедем? – спросила Лиз.
Ответом ей стал знакомый рев, донесшийся из туннеля. Баби несся по путям, догоняя поезд. Его ноги задевали за третий, контактный рельс. Снопами летели искры, но бог бабуинов упрямо двигался вперед. Поезд начал тормозить. Расстояние между нами и нашим преследователем пугающе сокращалось.
– Назад не поедем, – сказала я. – Придется двигать к мосту Ватерлоо.
– До моста Ватерлоо целых полмили! – запротестовала Лиз. – А если он нас поймает?
Я полезла в сумку и вытащила новый посох. Он тут же растянулся во всю длину. Рукоятка в виде львиной головы засияла золотистым светом.
– Тогда нам придется сражаться, – вздохнула я.
Рассказать вам, как выглядел вокзал Ватерлоо, пока мы не устроили там разгром? Представьте большущий главный зал. Пол из полированного мрамора. Обилие магазинчиков и лотков, а над головой – стеклянный потолок с позолоченными балками. Там вполне мог бы летать средних размеров вертолет. Пространства и высоты хватало.
Человеческие реки и ручейки текли во всех направлениях, смешиваясь, разделяясь и иногда сталкиваясь на пути к многочисленным эскалаторам и платформам.
В детстве я побаивалась вокзала Ватерлоо. Особенно старинных часов – реликта Викторианской эпохи. Они висели под потолком, и я опасалась, как бы они не упали и не придавили меня. Голоса дикторов казались мне слишком громкими. (Я сама люблю пошуметь, но чужой шум – это совсем другое.) Еще помню, меня удивляли толпы пассажиров перед огромными табло с расписанием поездов. Люди вели себя, как зомби из фильмов. Надо сказать, что к этим фильмам я пристрастилась довольно рано, невзирая на все рассуждения об их вреде для неустойчивой детской психики.
Мы с девчонками выскочили из метро в главный зал и стали пропихиваться к ближайшему выходу, когда лестница за нашей спиной… взорвалась.