И снова послышался грохот, звон стекла и крики испуганных пассажиров. Из-под обломков вылез Баби. Что тут началось! Важные бизнесмены швыряли свои портфели и опрометью бежали прочь от опасного места. Мы втроем забились в щель между двумя киосками, чтобы не стать жертвами обезумевшей группы итальянских туристов.
Баби ревел громче, чем полдюжины старинных паровозов. Его серебристый мех был весь в саже после беготни по туннелю. От дедовского кардигана остался крохотный лоскуток, зато очки, как ни странно, по-прежнему торчали у него на лбу.
Бабуин принюхивался, пытаясь учуять мой запах. В это время над нами мелькнула черная тень.
– Пытаешься скрыться, Сейди Кейн? – хрипло выкрикивала Нехбет.
Она парила над залом, добавляя ужаса и без того испуганным толпам.
– Ты что, отказываешься сражаться? Не зря я назвала тебя ничтожеством!
Среди всей этой паники было странно слышать спокойный голос диктора:
– Внимание! Поезд на Бейсингсток отправлением двадцать часов две минуты будет подан к третьей платформе.
– РОАААР! – завопил Баби и ударом кулака снес бронзовую голову памятнику какой-то знаменитости.
К бабуину уже спешил полицейский, выхватывая из кобуры револьвер. Раньше чем я успела крикнуть, чтобы он не стрелял, полицейский нажал на курок. Лиз и Эмма вскрикнули. Но пуля отскочила от шкуры Баби, словно от титанового бронежилета, и ударилась в вывеску «Макдоналдса». Посыпались осколки пластика. Смертельно бледный страж порядка тихо ретировался.
Вы не поверите, с какой умопомрачительной скоростью улепетывали люди! Главный зал стремительно пустел. Я переборола порыв присоединиться к убегающим и затеряться среди них. Нет, от злых богов не спрячешься. Они начнут убивать ни в чем не повинных людей, только бы добраться до меня. Да и сами люди, обезумевшие от страха, могли легко задавить или растоптать нас.
– Сейди, гляди!
Лиз показывала наверх. Эмма подняла голову и взвизгнула от страха.
Под потолком, вместе с голубями, на позолоченной балке пристроилась Нехбет. Увидев нас, она радостно заорала:
– Баби, вот она, наша дорогуша! Давай сюда!
– Глотку бы тебе заткнуть, – пробормотала я.
– Ну и дура была Изида, если выбрала тебя! – заорала мне сверху Нехбет. – Но ничего, я еще полакомлюсь твоими потрохами!
– РОААААР! – завопил Баби, соглашаясь с нею.
– Поезд на Брайтон отправлением двадцать часов четырнадцать минут задерживается. О времени отправления будет сообщено дополнительно. Приносим извинения за вынужденное ожидание, – разнеслось по залу.
Как будто кто-то еще собирался ехать в Брайтон!
Наконец и Баби нас увидел. Его глаза загорелись первобытным гневом, но в мимике лица сохранялось что-то от деда. Он по-дедовски морщил лоб и выпячивал подбородок. Я такое выражение видела не раз, когда дед сидел у телевизора и злился на проигрыш своей любимой команды или неправильное решение судей. Заметив все это на лице (или на морде?) бабуина, я была готова грохнуться в обморок.