– Меня зовут Стократ, – негромко сказал незнакомец. – Можешь меня не бояться.
– Я не боюсь!
Он неловко сполз на дорогу. Лошадь поглядела осуждающе.
– И мешок мой отдайте…
– Почему мастер тебя прогнал, как ты думаешь?
Шмель замер с протянутой рукой.
– Он ведь прогнал тебя по приказу княжеского советника, – Стократ кивнул. – Но обставил дело так, будто ты сам виноват. С князем у тебя ссоры не было, случайно?
– Насмехаетесь, – грустно сказал Шмель. – У меня-то, ссоры с князем… ха-ха.
– Тогда за что?
– Я чужой, – Шмель снова потянулся за мешком. – Отдайте мои вещи.
– На, – Стократ отцепил мешок от седельной луки. – Тяжелый. Камни несешь?
– Золотые слитки.
– Не сердись на меня, – Стократ погладил лошадь по шее. – Я колдун, да. Но вреда от меня тебе не будет.
Попятившись, Шмель забросил мешок на плечо. Что-то твердое – наверное, каменный флакончик – впилось в спину сквозь куртку.
– Я сам по себе, с меня нечего взять, – пробормотал он скороговоркой. – И не боюсь ничего, что мне бояться?
– И на мастера не злись, – Стократ глядел на него поверх седла. – Он с самого начала мог выбрать этого… сына торговца. Если бы рассчитывал на подарки. А с князем ссориться ему не с руки.
– Почему не с руки? – вырвалось у Шмеля. – Он же единственный мастер в языкознании, как без него обойтись?
– С учениками – уже и не единственный. А борода седеет… Ты где ночевать будешь?
– Ночевать?! Я до заката на перевал приду!
И, не говоря больше ни слова, Шмель развернулся и поспешил по дороге вверх.
Через минуту его обогнал всадник. Проскакал мимо, махнув на прощание рукой.
* * *
К перевалу от Макухи вела единственная дорога, хорошая, но местами довольно-таки крутая, узкая, над обрывом. Здесь ездили по торговым делам, реже – по личным, еще реже забредал чудак-путешественник, сборщик редких трав или птицелов. Дорогу называли Белой – потому, что во многих местах из-под земли проступал здесь искрящийся светлый камень, красивый, но хрупкий и не поддающийся обработке.
Белую дорогу Шмель знал неплохо: отец брал его с собой несколько лет назад, когда ездил к самому князю договариваться насчет налогов с Высокого трактира. Тогда они ехали медленно, с ночевками, останавливались у озер, ловили кроликов и удили рыбу. Та поездка заняла три дня в один конец и столько же в другой; Шмель удивился потом, когда обнаружил, что спуститься от трактира к Макухе можно от рассвета до заката.
Ну и подняться почти столько же – от темна до темна.
Отпечатки подков скоро пропали на белом камне. Шмель шагал, пытаясь удобнее пристроить на спине мешок, но тот был сложен до того неудачно, что, как ни поверни, в спину что-то впивалось. Надо было остановиться и перепаковать поклажу, но Шмель решил про себя, что первый привал устроит, когда сильно устанет, не раньше.