— Почему не сейчас?
Я оглядел всех. Они смотрели на меня. Мы словно заключили контракт, скрепленный чьей-то кровью.
— Есть у нас одно дельце, — ответил я, тщательно подбирая слова. — Нам надо его закончить.
— Какое?
— Тебя это не касается. Но мы все знаем, о чем речь.
Ни в одной паре глаз я не заметил недоумения. Они знали, это точно. Оно и к лучшему, значит, удастся сэкономить время и силы. Я уже чертовски устал.
— Теперь слушай внимательно, Филбрик, — продолжил я, — чтобы потом никто не заявлял, будто чего-то недопонял, когда я объяснял последний акт нашей маленькой комедии. Через три минуты кто-нибудь опустит все шторы.
— Не пойдет, Декер. — Голос его звучал очень решительно.
Я присвистнул. Ну что за человек! Говоришь ему, говоришь, а он опять за свое.
— Когда же до тебя дойдет, что парадом командую я? — спросил я его. — Шторы будет опускать кто-то другой, Филбрик, не я. Поэтому, если ты отдашь приказ стрелять, можешь пришпилить свою полицейскую бляху на задницу и распрощаться с ними обеими.
Нет ответа.
— Молчание означает согласие, — с наигранной веселостью продолжил я. — Я не собираюсь подглядывать за вами, но и вам не советую суетиться. Если попытаетесь пойти на штурм, кое-кто из моих одноклассников может пострадать. Если будете сидеть тихо, все выйдут невредимыми, а ты останешься тем самым бравым полисменом, каким все тебя знают. Как насчет этого?
Долгая пауза.
— Будь я проклят, но ты действительно свихнулся.
— Как насчет этого?
— Откуда мне знать, что ты не передумаешь, Декер? Вдруг ты перенесешь срок на два часа? На три?
— Как насчет этого? — не отступался я.
Вновь пауза.
— Хорошо. Но если ты причинишь вред кому-нибудь из детей…
— Ты лишишь меня звания юного зенитчика. Я знаю. Уходи, Френк.
Я чувствовал, что ему хочется сказать что-то приятное, ласковое, может, даже остроумное, произнести слова, которые прославят его в веках, к примеру: «А не пойти ли тебе на хрен, Декер?» или «Засунь, сам знаешь что, себе в задницу, Декер», но он не решался. В конце концов в классе сидели молоденькие девушки.
— Час дня, — повторил он, отключил аппарат внутренней связи, а мгновение спустя уже шагал по траве.
— Какие новые грязные фантазии мы помастурбируем теперь, Чарли? — все еще скалясь, спросил Тед.
— Почему бы тебе не помолчать, Тед? — осведомился Хэрмон Джексон.
— Кто опустит шторы? — спросил я. Поднялось несколько рук. Я кивнул Мелвину Томасу. — Только не суетись. Они скорее всего нервничают.
Мелвин не суетился. Медленно, одну за одной, опустил парусиновые шторы. Класс погрузился в полумрак. В углах сгустились тени, похожие на голодных летучих мышей. Тени эти пугали меня.