Они пристыковались, бессильные сделать что—то иное. Звалось ли это судьбой, роком, случайностью, манипуляциями ворлонцев — было неважно. Они были здесь.
И если здесь было начало, то видения, что все они увидели, были видениями конца.
* * *
"Я живу ради Единственного. Я умру ради Единственного."
"Ненавижу их." Его голос был холоден и ровен, но глаза выдавали правду. "Я тоже."
Спокойная гладь озера отражает умирающе солнце. Он стоит здесь, ожидая. Вечно ожидая ее.
"Я стою на мосту и никто не перейдет его."
"Ты боишься? Да. Я тоже."
Она держала ребенка на руках и смотрела в его глаза, изумленная созданию новой жизни, новых людей, нового мира.
"Здесь будет мир. Тысяча лет мира, когда минбарцы не будут убивать друг друга, когда мы снова научимся быть теми, кем мы должны быть."
"Ты умрешь! Ты не должна этого делать! Мы все умрем, Немейн. И я должна. Я верю в него, пусть даже ему не поверит никто и никогда."
"Так сделайте это во имя Единственного, кто придет, кто принесет смерть сокрытую в обещании новой жизни, и возрождение под маской поражения."
"Кэтрин…"
"Я не позволю злу коснуться тебя, здесь, в моем великом доме."
Дераннимер упала на колени, слезы покатились из ее глаз. Комната была спокойна, тиха и пуста, но сама не зная почему она плакала, горько и безнадежно — по будущему, которого еще не знала.
* * *
Видения начались почти сразу же, как они вошли в эту станцию. Дераннимер задрожала, слезы блеснули в ее прекрасных глазах, а потом она бросилась бежать, сама не зная куда.
Парлонн двинулся было за ней, но остановился, выражение бесконечного горя проступило на его лице.
Маррэйн потянулся к дэчай.
* * *
"Еще есть время." "Время для чего? Они не простят меня за то, что я сделал. Ты это знаешь." "Я говорю не об этом."
"До последнего пламени чести, до последнего вздоха…"
Лишь огонь окружает его, касается его кожи не обжигая ее, жжет его душу не касаясь ее. Он был готов, наконец, умереть, когда увидел чужака.
"Ненавижу их." Она вскинула голову, в ее глазах стояли слезы. "Я тоже."
"Где теперь твои сны, Анла'Верэнн—вэни? Где ваша слава, ваши победы, ваши святыни? Все потеряны и развеяны по трем ветрам. Мертвы, мертвы, мертвы…"
"Сейчас я не люблю тебя. Но возможно это случится. Возможно я уже люблю тебя. Только 'возможно'? Все возможно."
"Они мертвы. Все." Он покрыт кровью, и часть ее — его собственная. Его мундир изодран, его взгляд пуст и тяжел. "Парлонн?" "Мертв. Все мертвы."
Свет сияет над ним, слепя и обжигая. Он смотрит и видит страшное спокойствие на его лице, понимание и хуже всего — прощение. Протянута рука — и он кричит.