О чём он
только думает?
Алекс рассмеялся, чтобы услышать
свой голос. Во рту пересохло. Тело прикинулось проржавевшей куклой, разве что
не скрипело. Он пошевелился, неловко попытался встать. Глубокое кресло держало
его мертвой хваткой, и он с облегчением откинулся назад. Может, всё не так уж
плохо. Нужно только переждать эту ночь, а потом...
Темно.
Он протянул
руку и нащупал настольную лампу. Света не было.
Ему наконец
сделалось страшно. Ужас, запаздывавший на месяц, рухнул, словно топор. Мысли
захлопали крыльями, и как в насмешку – пустые щелчки выключателя и гаснущие
угли. Несколько так и остались светиться в темноте, подмаргивая, как глаза
подслеповатого чудовища. В глубине неба зафыркала гроза.
Райн
чертыхнулся, стараясь совладать с собой. Встал, наощупь пробрался к стене и
нашарил другой выключатель. Напрасно, света не было – скорее всего, во всём
замке. В подвале была автономная подстанция, но мысль о спуске туда в кромешной
темноте не выглядела особо умной.
В Астоуне
было пусто. После праздничной суматохи гости укатили в ближайший городок,
поискать более подходящих развлечений. Остались лишь Каталина, ее секретарь и
личная служанка. В отдельном флигеле, в парке, ночевал сторож. Теренс Эшби
куда-то запропастился сразу же после официальной части банкета, но теперь
наверняка бродит неподалеку. После происшествия в галерее Алекс избегал его; старик
держался почтительно, но временами кидал на Райна испуганные взгляды.
«Нужно было
уехать вместе со всеми». Мысль была запоздалой, и от нее подташнивало. Вспомнив
прием – прекрасных кузин, не дававших прохода, незнакомцев, пялившихся на него
несколько часов кряду, – он понял, что наилучшим вариантом было вообще не
приезжать в Англию. После того как леди Чесбери заявила, что вскоре обнародует
свое завещание, болото расходилось, будто в него кинули увесистый камень, и
Алекс оказался в эпицентре катаклизма. Для них он был интересной темной
лошадкой, у которой неплохой шанс придти к финишу первой. Нет, все-таки его
действительно тошнило.
Из-под
двери пополз знакомый ветерок, пропитанный ознобом и фиалками. Наступила полная
темнота. Алекс понял, что теряет представление о своем положении в
пространстве. Он привалился к стене, чувствуя, как соленая влага оседает на
лицо, волосы, проникает сквозь одежду. Наконец догадался, что позиции сдал не
только разум – тело последовало дурному примеру.
Он нашел
свечи, благо они были расставлены по всей комнате. Вскоре замигали три огонька,
то и дело норовя сорваться, но кольцо тяжести вокруг него немного разжалось. Алекс
вытер мокрый лоб и присел на краешек софы. Его лихорадило. Теперь он в этом не
сомневался. Но замок был пуст, за стенами – грозовой шабаш. Проверив телефон, Алекс
убедился, что и здесь ему не повезло. Оставалось дожидаться утра. Спать он не
мог. Сидеть тоже. Помимо лихорадки, из углов подбиралась клаустрофобия.