Джулия еще
раз глубоко вздохнула и открыла сумочку.
Честно говоря, он успел о многом
подумать, пока девушка доставала этот маленький сверток, но когда она полностью
извлекла его на свет, Дэн остолбенел. Джулия подняла лицо, и глаза Байронса напомнили
ей глаза злой птицы.
– Вы были
правы, инспектор. Я не всё рассказала. – Она перевела дыхание, стараясь, чтобы
ее вид не показался ему слишком жалким. – Но у меня были причины. Я даже не
уверена, что это действительно может помочь.
– Тем не
менее, сейчас вы решились мне довериться?
Непроизвольно,
ее руки еще крепче сжали сверток.
– Я не знаю,
как нужно поступать. Но Алекс... Теперь уже нет сомнений, что случившееся с ним
в замке не несчастный случай. Я не могу просто ждать.
– Обещаю: я десять раз подумаю,
прежде чем действовать.
Она верила ему – ведь ей надо
было кому-то верить. Но ее приходилось уговаривать, словно несмышленыша.
Конечно, они оба знали, что она отдаст ему то, что всё еще пытаются удерживать
ее упрямые пальцы. Когда он закончит свое маленькое заклинание, состоящее из
пары добрых слов, она позволит себе расстаться с очередной тайной. И оттого,
что они оба это понимали, всё походило на неловкую школьную постановку.
Дэн слабо улыбнулся. Джулия
отвернулась на секунду, затем вновь взглянула на него – в ее глазах застыло
последнее мучительное усилие не поддаваться панике. Он знал, что причин
несколько. Сам сверток таил в себе нечто, вызывавшее у девушки новый приступ
отчаянья. Впрочем, вряд ли интуиция обманывает ее.
– Дэн, в Астоуне живет ребенок...
По крайней мере, будет жить до тех пор, пока Чесбери не съедут из замка.
Странная девочка, Изабелла, ей около десяти лет, но она необыкновенно рисует.
Мы сегодня встретились в замке. Она... кое-что подарила мне. И это очень похоже
на предостережение.
После того, как сверток был
извлечен из вещей Джулии, Дэн ощутил его теплое, обособленное существование.
Теперь было самое время забрать его. Как только ладони девушки опустели, она
сжалась в кресле.
Дэн бережно развернул тряпку, и тут
же Ключ, спрятанный под свитером, впился в кожу, словно колючий паук. Мышцы
ослабели, в глазах кривым зигзагом взорвалась малиновая пурга. Дэн вцепился в
собственное сознание, понимая, что вот-вот соскользнет в пустоту. Комната
посинела, затем обуглилась тьмой. Сквозь нее прорвались тонкие нити, поглощая
его, пересекая, пронизывая; они затянули и помчали – всё быстрее, быстрее, Дэн
понял, что еще миг, и он не выдержит бешеной гонки, она разорвет его на части...