Тогда, переборов первую волну
отчаяния, она последовала за Алексом, чтобы помогать ему, пока он окончательно
не встанет на ноги. Она болезненно переживала его отказ вернуться домой на
похороны отца, видя в этом свидетельство неотвратимых перемен в его душе. И
отчасти была права. Но на сей раз Алекс заметил ее смятение и снизошел до
объяснений: сослался на то, что поездка может оказаться на руку его
недоброжелателям. Полицейские согласились с ним, – но в глазах Дэна Джулия
заметила недоумение: если смерть отца и ранила Алекса, то обнаружить это не
сумел даже детектив.
Райн тем временем быстро шел на
поправку. Несмотря на увечья, он разъезжал по замку в инвалидном кресле с
гораздо большей прытью, чем она могла позволить себе, будучи на ногах. Уже
через пару недель он бросил его пылиться в спальне, продолжая всё так же
настойчиво отваживать докторов. Семейный врач Чесбери, – хотя бедняге больше
приходилось общаться с Джулией, нежели со своим пациентом, – охарактеризовал это
как «неблагоприятную наследственность», сетуя на то, что Чесбери всегда
чурались медицины. Что, впрочем, никоим образом не утешало домочадцев.
С каждым днем Джулия всё глубже
погружалась в апатию. Это было проще, чем пытаться понять, что происходит с
Алексом, или что случилось с ней самой тем утром двадцатого октября, когда ей
почудился его голос. Она научилась быть под стать этому месту: тонкой тенью,
скользящей по направлению бега солнца – от окна до кровати. По вечерам, как
сегодня, глядя на уносящихся вдаль птиц, она терялась вместе с ними в
подступающей темноте. Это было ее единственной наградой за пустые белые дни.
Возможно, так будет продолжаться
тысячу лет...
Порыв ветра заставил ее
оглянуться. Она увидела Алекса, идущего по крепостной стене. Он ежился в
длинном плаще, развивавшемся за его спиной черным полотнищем. Седые волосы
блестели от брызг – значит, опять гулял по берегу. Джулия невольно улыбнулась:
издалека он казался веселым. Было холодно и горько, но он приблизился, и она
увидела выражение его глаз. Поддавшись, едва не бросилась навстречу; он
опередил ее с пугающей после недавних переломов резвостью.
– Алекс, тебе нельзя!..
Он подхватил ее, обнял, заглушая
привычные наставления – вскоре ей стало по-настоящему трудно дышать. Девушка
попыталась высунуться из-под его руки, почувствовав это, он отстранился. Она посмотрела
вопросительно, Алекс мягко погладил ее по волосам, приводя в порядок
растрепанные пряди – через мгновенье их вновь разворошил ветер. Джулия не
смогла догадаться, что за волшебная муха его укусила. Заметив ее недоумевающий
взгляд, он извлек из себя широкую улыбку.