Когда впереди показался выход из
отделения, навстречу вывернулся Трей Коллинз. Вскоре все трое застыли друг
напротив друга – мужчины скупо поздоровались, Джулия безмолвно улыбнулась.
– Мистер Райн, у меня для вас
новости.
– Неприятные?
Полицейский
кивнул.
– Давайте
же, пощадите мои нервы.
В его голосе прозвучал сарказм, и
Трей тоскливо поморщился.
– Надеюсь, вы чувствуете себя
лучше, чем выглядите. – Он мельком взглянул на Джулию, в его глазах читалось
предупреждение. Девушка крепче вцепилась в ручки инвалидного кресла. – Не люблю
сообщать такое... С нами связались из Мэриборо. Умер ваш отец – сердечный
приступ.
Трей
увидел, как побелело и без того призрачное лицо Джулии Грант, на ее глазах
выступили слезы. Она положила ладони на плечи Райну. Тот в ответ не издал ни
звука, только его взгляд стал непрозрачным, как матовое стекло.
Глава седьмая
(около четырех месяцев спустя)
Астоун
18 февраля, 1997 г.
Шум волн.
Джулия часами стояла на
крепостной стене, закрыв глаза. Словно ей нужно было дождаться знака. Она всю
жизнь прожила возле океана, но теперь ей казалось, что нет более странной
музыки, чем эта. Лишь смена теней напоминала о конце дня.
Она погружалась в ветер и он
заполнял пустоту. Каждое утро, стоило открыть глаза, ее первым встречало
чувство, что вчерашний день прошел, ничего не оставив взамен – кроме зыбких
очертаний лица, которое она так любила. Иногда сердце начинало оглушительно
стучать, будто чужое; казалось, реальность угасла еще несколько снов назад.
Какой сегодня день? Что она будет делать завтра? Зачем? Осталось ли что-то,
ради чего стоило превратиться в тень этого человека? Он слонялся вокруг живой
просьбой об одиночестве, а затем проходил мимо. Она с удивлением следила за
своим телом, покорно существовавшим во власти его сиюминутных настроений –
должно быть, в ней тоже что-то сломалось.
Девушка
запрокинула голову и застыла, вглядываясь в чужую красоту зимнего вечера.
Музыка, доносившаяся из южной башни, скользила всё ниже, пока не сгорала у
самой земли. На небе сияли чайки. Джулия оглянулась на Астоун. В его витражах
искрилось разноцветное солнце. Ясные, чистые краски. Замок дрейфовал сквозь
последний час дневного света, обласканный внезапной пасторалью. Кто-то глядел
на нее, притворяясь большим старым домом. Она чувствовала, что от ветра становится
холодной, как камень крепостных стен. Ей так и не хватило мужества полюбить это
место.
Джулия не смогла забыть о страхе.
Прошло несколько месяцев, но она всё еще слышала в себе его раскаты.