Пришли! Присаживайтесь! — предложил председатель Митьке и теще.
Повернувшись к приезжим, сказал:
Софью сейчас привезут.
И верно, едва закрыл рот, в кабинет вошла Софья. Оглядела растерянно.
Садитесь! Тут ваш муж жалобу написал в область. Разобраться надо!
Жалобу? На кого? За что? — удивилась Софья.
Один из приехавших решил ознакомить всех с текстом и начал читать вслух.
С ума спятил! — ахнула теща.
Дураком как был, таким и остался! — не выдержал кто-то из членов правления.
Скулы участкового покрылись бурыми пятнами. Софья сидела белее снега.
Ну, вот и все! — прочел человек жалобу до конца.
Председатель колхоза курил, отвернувшись к окну. Сигарета в руках дрожала. Он первым нарушил молчание:
Знаете! Он только появился! Еще бездельничает! А уж людям мешает жить и работать! Гнать его отсюда нужно! Как он посмел ни за что опозорить людей?!
Нет! Просто взять и выгнать я не позволю! Пусть ответит за клевету перед законом! Я не дам марать свое имя всякому проходимцу! — кипел участковый.
Что скажете вы? — обратился к теще Митьки приехавший из области полковник милиции.
Женщина рассказала все, как было. Потом послушали Софью. Подняли и Митьку. Тот решил держаться благоразумно и добиться своего:
Вот участковый отпирается, а разве не грозил упечь в тюрьму до конца жизни? Иль не обзывал последними словами? Мы с тещей сами помирились. Без него! И живем мирно, тихо, душа в душу! Зачем было лезть?
Не уходите от темы! Вы обвиняете участкового в аморальном поведении, в интимных связях с вашей женой. У вас имеются подтверждения, свидетели, или вы сами их застали?
Я заподозрил, потому что он грозил, душил, обзывал. Что я мог подумать еще? С чего такая встреча?
Почему не с себя начали? За что опозорили свою семью, участкового? Разве ваша жена дала повод для подобных подозрений?
Я прошу вас, не называйте меня его женой. Сегодня подаю заявление на развод, — холодно сказала Софья.
Вот вам и доказательство! Ей нужна была причина. Она сыскалась! — нашелся Митька.
Пять лет назад, когда вас осудили, одно лишь заявление от нее стало бы первым и последним поводом. Без суда! Вы — мужчина! Останьтесь им хотя бы теперь! Не позорьтесь! — спокойно посоветовал Баланде полковник.
Оно и верно! Мне нечего переживать! Пусть все выметаются из моего дома! Развод нужен? Да я с радостью!
Одна поправка! Она для всех! — встал председатель колхоза и продолжил: — Дом, о котором идет речь, является собственностью колхоза, а не семьи. Потому что строился за наши средства! И не жильцы, а правление будет решать, кому в нем жить! Ни жилье, ни другие помещения мы не продавали и не давали право на приватизацию! У нашего хозяйства достаточно сил и средств, чтобы самим содержать в порядке жилой фонд! Но жить в нем будут только труженики! Наши! Кто работает, не покладая рук, а не кочует по тюрьмам, не дебоширит в семьях!