кляузе соседа выселили нас в Сибирь как врагов народа. Из двенадцати втроем остались. Бабка, умирая, все обещала вымолить для нас защиты у Бога. Да, видно, и теперь еще до Него не дошла. Отец все жалобы писал: искал правду. Так и не нашел. И только мне повезло. Выучился! Один на пять деревень получил высшее образование и стал юристом. Уж кем только не пришлось работать, чтоб допустили к следствию, где смог бы я помочь людям… И только в сорок лет взяли в адвокаты. Это уже перед самой перестрой Ты ничего не помнишь, а мне нынче обидно. Как позорили нашу семью лишь за то, что отец десяток ульев держал!
Ты че это мне дурь на уши вешаешь? Иль свободные лопухи сыскал? При чем твои ульи? Мой отец не стал бы этим заниматься. Кончай хныкать. Твою бабку обидели, отца зажали? Но они сами откинулись! А моего отца пришили! И без ульев. Ты скажи, с чего с отцом заелся? — насупилась Катька.
Я на него не наезжал. Твоя мать… Суд назначил меня ее адвокатом. По делу о покушении на убийство. Ей грозил громадный срок. Я изучил, проверил все материалы дела и взялся. Вот тогда впервые мне позвонил твой отец. Представился. Спросил, как я намерен вести защиту. Выслушал и сказал: «Не советую вам, коллега, выкладываться на этом деле. Подзащитная не имеет средств, чтобы достойно оплатить ваш труд. Да и не стоит она тех усилий. Будь она обольстительной, я бы еще понял вас как мужчина мужчину. Здесь — полный ноль! Зря вы взялись». Мне стало обидно. Тогда я еще верил в законность! Это и помогло добиться успеха в деле твоей матери. Я хотел помочь и дальше: восстановить на работе, отсудить одну из комнат в квартире твоего отца, доказать ее способность растить и воспитывать тебя… Все это было реально. И я начал собирать документы. Готовился тщательно. Знал, твой отец — крепкий орешек, и голыми руками его не взять. Конечно, старался как мог, конспирировал свои действия. Но опять позвонил твой отец и высмеял меня. Сказал, что я очень пожалею о своем настырстве. Если не остановлюсь, найдутся желающие меня затормозить. И тогда уж вступиться станет некому, — закурил Шнырь.
Слушай, кент! Ты не с того начал и не туда попер! Не сей крышу! Ты с кем говоришь? Проснись! Она ведь сама прошла через пекло! А ты об чем? Станет ли здороваться со стариками? На хер они ей нужны! Или как ты защищал ее мать? А она с нею дышала? Ей это надо? Она кентовалась с отцом. Ты его хочешь забрызгать за то, что он тебе грозил, а потом подстроил козью морду, и ты свалил в бомжи!
Не сам свалил, меня выкинули в бомжи. Как мусор выбрасывают на свалку, так и меня! А все он подстроил и состряпал! Он! Я из-за него скатился!