Совершенно выбившийся из сил Пол кое-как забрался в поезд и проснулся лишь подъезжая к Новому Орлеану.
Он смотрел в окно на бесконечные поля хлопчатника и вспоминал события последних дней. Он помнил отчетливо, что делегация нью-йоркских миллионеров предложила ему без обиняков «послать ко всем чертям этот Юг» и устроиться в Нью-Йорке постоянно.
На это он заявил, что никогда не собирался быть профессиональным шахматистом и намерен заниматься адвокатурой у себя на родине. Ему немедленно предложили заниматься адвокатурой в Нью-Йорке, сулили выгоднейшие дела и контракты… а он сел в поезд и уехал домой, никому не сказав ни слова.
И вот она, милая красная земля Луизианы, хлопчатник, черные лица негров на перронах и их картавая мягкая речь…
Кто мог сказать, что он поступил неправильно? Мать и Эллен ожидали его в старом доме на Роял-стрит.
Прошло всего два дня в отчем доме, а Пол уже почувствовал, что все здесь обстоит совсем не так, как ему казалось. Никого не интересовали его драгоценные подарки, часы, серебряный венок и золотая корона, преподнесенная бостонскими поклонниками. Эллен надела корону, повертелась перед зеркалом и пугливо сняла, заслышав шаги матери в коридоре.
Миссис Тельсид вела себя как-то странно: она то плакала, то улыбалась Полу всепрощающей улыбкой.
Он не мог понять этого. Весь мир встречал его как триумфатора, и только здесь, в его доме, с ним обращались точно с каторжником, внезапно получившим президентское помилование.
– В чем дело, мама? – спросил он раздраженно. – Почему вы все смотрите на меня, как на сумасшедшего?
– Сумасшедшего? Тебе это кажется, Пол…
– Хорошо, не на сумасшедшего. Как на виновного. А в чем я виноват, можно узнать?
Миссис Тельсид выдержала долгую паузу.
– Значит, ты ни в чем не виноват, Пол?
– Конечно ни в чем! Разве лишь в том, что стал национальным героем!
– Это-то и плохо, Пол. Ты стал национальным героем Севера, на Юге этого не любят… Безбожный Север осыпал тебя подарками и льстивыми похвалами. А сам ты разве мало нагрешил?
– Чем же я нагрешил, мама?
– Ты гонялся за дешевой славой, Пол. За дешевой мирской славой, суетной и тщетной. Ты играл на деньги и выиграл.
– Я не играл на деньги, мама!
– Нет, играл. Джон рассказал мне все. Разве мало общался ты в Европе с безбожными мужчинами и женщинами? Разве ты не растранжирил наполовину капитал, завещанный тебе отцом?
Пол потупился, как в детстве. Да, он растратил половину полученного наследства, он никогда не умел ни считать деньги, ни зарабатывать их. Но ведь, в конце концов, это его деньги!